Наркомы страха

Лев Давидович Троцкий, во главе 6 тысяч турецких солдат и дашнаков идущий освобождать Армению от большевиков, — такое способен вообразить только какой-нибудь автор анекдота от армянского радио. Но так уж достал крестьян Сталин, что они могли поверить в примирение двух злейших врагов — турок и дашнаков — и готовность последних подчиниться человеку, который руководил ликвидацией независимой Армении.

Участники вспыхнувшего в Азербайджане осенью 1930 года восстания возлагали надежды на лидеров правой оппозиции Сталину. Побывавший у них в плену член партии Рахманов свидетельствовал в ГПУ: «Они называют себя не бандитами, а просто людьми, спасающими свои жизни от произвола местных властей, доведших их до необходимости взяться за оружие. Крестьяне жалуются на свою тяжелую жизнь и безвыходное положение.

С одной стороны, они обязаны снабжать хлебом правительство, а с другой стороны — снабжают требующих хлеба бандитов». В общем, красные придут — грабят, белые (точнее, зеленые — ведь восстание шло под зеленым знаменем ислама) придут — опять грабят…

В начале декабря 1930 года Закавказское ГПУ докладывало о борьбе с повстанцами в Гянджском уезде Азербайджана, численность которых превышала тысячу человек: «Во главе банддвижения стал бывший член мусаватистского парламента, бывший мулла иттихадист (член исламской партии Азербайджана, с которой в начале 20-х успешно боролся Берия. — Б. С.) Гаджи Ахунд. Объединение бандгрупп под его руководством ставило задачей организацию массового выступления. С этой целью Гаджи Ахунд широко развернул а/с агитацию. Усиленно распространялись слухи «о скором падении Соввласти, приходе англичан, турецких войск» и т. д. Крестьяне призывались к борьбе с колхозами, к вооруженному выступлению «против русских захватчиков, за религию, за освобождение от нищеты» и т. д… Для подтверждения слухов о приходе турецких войск один из бандитов (по распоряжению Гаджи Ахунда) был переодет в турецкого офицера и командирован по селам в сопровождении бандгруппы, которая публично величала его «паша». Бандагитаторы при этом уверяли крестьян в том, что «правые уклонисты солидарны с Гаджи Ахундом» и т. п.».

Да, Бухарин, Рыков и Томский впереди, на лихих конях, во главе воинов ислама — это примерно то же самое, что Троцкий, объединяющий под своей командой дашнаков и турецких солдат. Но народы бывшей Российской империи все надеялись, что кто-то придет спасти их от Сталина и большевиков, будь то Троцкий, Бухарин, англичане, турки, черт, дьявол…

Хотя Турция в то время вообще была союзником Москвы и турецкие власти препятствовали антисоветской деятельности кавказской эмиграции в приграничных районах. Англия же тогда не имела никаких планов интервенции в СССР.

Восстание Гаджи Ахунда поначалу казалось серьезной угрозой. Повстанцам даже удалось больше чем на сутки прервать движение по железной дороге Баку — Тифлис. Однако быстро выяснилось, что разжиться продовольствием в стране, где крестьяне едва сводят концы с концами, нет никакой возможности. Люди Гаджи Ахунда вынуждены были реквизировать продукты у населения, тем самым восстанавливая его против себя. Очень скоро Гаджи Ахунду пришлось раздробить свою армию на мелкие отряды, и большинство повстанцев разошлось по домам.

Войска под командованием главы Азербайджанского ГПУ М. П. Фриновского загнали группу Гаджи Ахунда и девять его ближайших сторонников в Дивардинские зимовники, где почти все они, включая лидера, были убиты в бою 9 декабря 1930 года.

Поднятое Гаджи Ахундом восстание было подавлено с помощью суровых репрессий. В селах брали заложников, заставляя крестьян выдавать скрывающихся повстанцев. Захваченные в плен участники мятежа и заподозренные в пособничестве им расстреливались на месте.

Некоторые добровольно сложившие оружие временно оставлялись на свободе в расчете, что они сагитируют своих товарищей прекратить борьбу. Потом их тихо «изымали» и либо расстреливали, либо отправляли в концлагеря.

Сталин читал сводки ГПУ. И боялся, что, если кризис углубится, бывшие вожди оппозиции станут знаменем народного недовольства, а их сторонники на местах, равно как и уцелевшие меньшевики, дашнаки, эсеры и члены других запрещенных партий придадут выступлениям крестьян и рабочих организованность. Поэтому сразу, как только появился подходящий предлог — убийство Кирова, началась широкая кампания превентивных репрессий, достигшая кульминации в 1937–1938 годах.

В фабрично-заводском районе Баку осенью 1930 года расклеивали листовки, где утверждалось: «Товарищи! Только Рыков даст нам жизнь, но не Сталин-националист. Да здравствует свободная жизнь. Граждане товарищи, с вас три шкуры дерут. Долой коммунистов-паразитов».

Берия с тревогой отмечал, что во время демонстрации 7 ноября 1930 года в столице Азербайджана, хотя «отдельные рабочие выступали против правых уклонистов и призывали вести борьбу с ними… часть выступающих поддерживала правооппортунистические лозунги, отрицая необходимость борьбы с Бухариным, Рыковым и др.