Наркомутация

Степан не стал дожидаться, когда ему предложат присесть. Выбрал кресло – не далеко, не близко от прокурорского места, – закрепил на нем пятую точку опоры. Просто это сделал – без вызова, без апломба.

– Подполковник Круча, – прожевал его ответ хозяин кабинета. – Наслышан, наслышан… И, между прочим, не только с отрицательной стороны…

– Не только? – Степан сделал вид, что удивился. – А я почему-то думал, что вам обо мне одни гадости говорят…

– Кто говорит? – вытянулось лицо Грудника.

– Например, некий гражданин Двупалый…

– Ах вот оно что?… Значит, вы уже в курсе! Прокурор самодовольно выпятил подбородок. Даже хрюкнул – как показалось Степану.

– А вы считаете, я не должен быть в курсе? – с едва обозначенным осуждением посмотрел на него Степан. – Вы считаете, меня не надо бы ставить в известность?

– Ну почему же, вас бы известили, – слегка смутился прокурор. – В официальном порядке. Кстати, я как раз собирался это сделать.

– Так в чем же дело? Я весь внимание… – Степан дал понять, что готов выслушать любое обвинение в свой адрес.

– Просто я хотел бы знать, откуда у вас информация.

– Слухами земля полнится, – туманно ответил Степан.

– Да уж, да уж. Рассказывали мне о вас. Подполковник Круча – это крутой мент, настоящий мент. Все про всех знает.

– А я слышал, что вы страшный зануда, – улыбнулся в ответ Степан. – Зато сейчас смотрю на вас и понимаю, что это вранье. Не знаю, нуждаетесь ли вы в моей оценке, но вы мне нравитесь. Хотите ли знать, почему?…

– Почему? – тут же спросил прокурор. Степан видел эту сцену как бы со стороны. Он, прожженный ментовскими буднями сыскарь – уже в годах, мудрый, авторитетный. И прокурор – молодой, еще не совсем оперившийся. Он хоть и пытается что-то из себя строить, но не в силах подмять Степана ни весом, ни авторитетом. Как ни пыжится он, как ни пытается казаться большой величиной, все равно внутренне уважает подполковника Кручу. И ему вовсе не безразлично, что думает о нем Степан. Вон как разволновался. Вон как глаза загорелись…

– Потому что называете вещи своими именами. Да, я мент. Именно мент.

Крутой или не очень – это уже детали…

– И что же вы этим хотите сказать?

– А то, что я не совсем вписываюсь в образ хрестоматийного милиционера, кристальночестногоидействующего исключительно врамках Уголовно-процессуального кодекса.

– Да, да, именно так мне про вас и говорили. В интересах дела вы иногда перегибаете палку…

– Вы правильно заметили, в интересах дела…

– Если позволите, немного истории. В двадцатых годах в интересах дела без суда и следствия были расстреляны тысячи уголовных авторитетов.

– Туда им и дорога… Только не пойму, на что вы намекаете?

Было дело, и сам Степан без суда и следствия расправлялся с уголовными отморозками. Но никто не знает об этом. Разве только догадываются…

– Я не намекаю, – чуть снисходительно улыбнулся Грудник. – Я всего лишь привожу примеры.

– Сейчас не двадцатые годы.

– Вот именно! Мы живем в цивилизованное время и в цивилизованной стране…

Степан мог бы оспорить это утверждение. Но не стал этого делать. Ни к чему разводить словесную бодягу.

– В нашей стране существует закон, – распалялся прокурор. – Он един для всех. И для законопослушных граждан. И для преступников. В любых обстоятельствах мы должны строго следовать букве закона. Иначе мы превратимся в дикарей, в…

Он запнулся – не мог найти подходящее слово для выражения своих мыслей.

– В беспредельщиков, – подсказал ему Степан.

– Да, да, именно в беспредельщиков… В беспредельщиков от закона!

Если честно, Степана утомила эта напыщенная болтовня. Он откровенно зевнул.

– В общем, я как прокурор стою на страже закона. И не позволю, чтобы он попинался ногами…

– Попирался, – поправил его Степан.

– Вот именно, попирался… А если переходить конкретике, скажу, что возмущен поведением ваших подчиненных…

– Кого именно? – в праведном гневе на своих оперов нахмурил, брови Степан.

– Пожалуйста, я скажу. Есть такой майор Кулик и капитан Савельев…

– И что же они натворили?

– А вы не знаете?

– Нет…

– Не надо, вы-то как раз все знаете…

– Я бы хотел узнать от вас.

– Это ваше право. В общем, ваши подчиненные самым наглым и, главное, незаконным образом проникли в квартиру к гражданину Двупалому. Они избивали его, пытали, требовали сознаться в убийстве гражданки… – прокурор глянул в свои записи. – В убийстве гражданки Цыпиной…

– У вас есть доказательства, что его избивали?

– Да, мы зарегистрировали побои, – кивнул Грудник.

– А кто-нибудь видел, как мои подчиненные избивали гражданина Двупалого?

– Знаете, вы напоминаете мне сейчас адвоката, который защищает преступников…

– Может быть, – не стал спорить Степан. – Может быть, и защищаю. Только не преступников, однозначно. Мои подчиненные, конечно, не ангелы. Но и не демоны, уверяю вас…

– Возможно. Но действуют они не всегда в соответствии с законом. Зачем они избили гражданина Двупалого?

– Начнем с того, что с гражданином Двупалым они соседи. И в гости к нему зашли в связи с этим обстоятельством. Кстати, этот… гм… гражданин сам набивался им в знакомые…

– Это как? Просил у них защиты от возможного отравления клофелином?