Наркомпуть Ф. Дзержинский

— Феликс Эдмундович! Ведь Южный округ объединяет транспортную сеть Украины. А некоторые приказы НКПС затрагивают интересы наркоматов Украинской республики.

Дзержинский с сожалением покачал головой.

— Неужели вам я должен разъяснять, что транспортная сеть железных дорог Советского Союза едина и подчиняется одному Центру. Если какой-либо пункт приказа НКПС вас не устраивал, вы могли снестись со мной и, в случае необходимости, мы сделали бы соответствующую оговорку. Из вашего же распоряжения, которое я отменил, следует, что сами дороги округа будут определять, какие приказы НКПС они обязаны выполнять, а какие не обязаны. Такой анархии не допустим, все наши указания должны выполняться.

Рудый продолжал оправдываться:

— Вы же сами не раз говорили о разгрузке НКПС, об усилении самодеятельности и самостоятельности округов и дорог, о том, чтобы их излишне не опекали сверху.

Нарком пожал плечами:

— Мы говорим на разных языках. Я и сейчас подтверждаю свои слова, невпопад приведенные вами. Но неужели вы не согласны, что «местничество» — один из наших главных врагов, что «дорожный патриотизм» — преступен, что из финансовых трудностей транспорт может выйти только как единое целое?

— Конечно, согласен, — сказал Рудый.

— Ну, если согласны, то заберите у Благонравова вашу писульку об отставке. — И уже мягким тоном продолжил:

— Вы слишком близко приняли к сердцу, дорогой Юлий Викентьевич, отмену вашего распоряжения. Тем и сильна коллегиальность, что исправляет индивидуальные промахи. Если бы мы в таких случаях подавали в отставку, то кем прикажете нас заменить? Людьми, родившимися министрами или начальниками округов? Но ведь таких чудес, как вам известно, не бывает.

Рудый молчал.

— Перейдем к текущим делам, — продолжил Дзержинский. — Какое у вас положение с заработками рабочих?

— Неважное. Многие мастеровые переходят на заводы, там больше платят, — ответил начальник округа и стал подробно докладывать о ставках железнодорожников на станциях, депо и мастерских, тут же сравнивая их с заработками на заводах и фабриках.

— Это верно, металлистам намного больше платят, — подтвердил нарком. — НКПС добивается повышения зарплаты железнодорожникам, но надо открыто признать, их производительность труда еще очень низка. У нас еще много тысяч лишних людей и на производстве, и в аппарате, от которых следует освободиться. В первую очередь нужно, конечно, сократить управленческий персонал. У себя в НКПС мы почти закончили сокращение — дармоедов повыгнали. Теперь слово за вами.

— Мы тоже начали сокращение, — сообщил начальник округа.

Нарком что-то вспомнил и добавил:

— Прошу только не выплеснуть из ванны вместе с водой и «ребенка». Я имею в виду работников правлений дорог, органов, призванных приобщать транспорт ко всей хозяйственной жизни страны. Хозяином на дороге должна быть экономика, а не рутинная техника.

— Почему рутинная? — удивился Рудый.

— А как иначе назвать паровозы с их низким коэффициентом полезного действия, ручные дрезины, первобытные орудия труда путейцев — лопаты, кирки, мотыги, кувалды и клещи? Я полагаю, что до тех пор, пока не развернется электрификация транспорта, наша техника останется рутинной.

Рудому хотелось загладить неприятное впечатление, которое произвело на Дзержинского его заявление с просьбой об отставке, и он решил рассказать об успехах Южной дороги:

— Хочу вас обрадовать, Феликс Эдмундович. В своей речи Григорий Иванович Петровский[33] похвалил Южную дорогу и об этом записано в резолюции Харьковского узлового собрания.

— В резолюции железнодорожников узла? — переспросил нарком, и его лицо выразило недовольство. — Представьте себе, меня это не радует, нисколько не радует. Петровский мог похвалить дорогу, это его дело. Но в своей резолюции хвастаться? Нам нельзя самим хвалить себя и тем усыплять свое внимание. Наоборот, необходимо все время идти вперед и все время быть собою недовольными.

— Но ведь железнодорожники Южной неплохо работают, — осторожно возразил Рудый.

— Неплохо? А с чем вы сравниваете? Конечно, лучше, чем два года или год тому назад. Это верно. Но ведь тогда была катастрофа. Теперь, конечно, нельзя отрицать достижения дороги, но и хвастаться пока нечем. Число происшествий на Южной не уменьшается, а ведь я в своем приказе предупреждал, о работе каждой дороги буду прежде всего судить по этому основному показателю правильной постановки дела. Ну, а сколько еще зря гоняют на Южной паровозов и вагонов? Сколько зря жгут топлива? Вот эти цифры следовало бы записать в резолюцию, чтобы рабочие их запомнили и сделали для себя выводы.

Рудый внимательно слушал наркома.

— Между прочим, во что обходится на Южной дороге коммерческая пудо-верста? — неожиданно спросил Дзержинский. — И еще вопрос: сколько теперь затрачивается рабочей силы, чтобы перевезти пуд груза на расстояние одной версты и сколько затрачивалось в 1913 году?

— Я не захватил с собой этих данных, Феликс Эдмундович, — ответил начальник округа.

Дзержинский чуть иронически, но добродушно усмехнулся: