Наркомэр

— И вообще зачем торговаться, если платить все равно нечем. Если в бизнесе деньги находятся… — продолжил тот вновь. — Придется жене говорить. Привезу ее в «Домик для охотников». Пусть взглянет на голубей…

— Не надо! — взвизгнул Боря. — Мы договоримся!

— Вот и замечательно, — спокойно произнес голос.

Боря ощутил, как тот ухмыляется.

— Слышишь? Не клади «трубу». И не упади с кровати. Можешь хоть ссать кипятком, но я пошутил…

— Кто ты?

— Я твоя прошлогодняя тень. И я уже здесь. Ты теперь оглядывайся. И вверх чаще смотри… А по ночам лучше не спи. Бодрствуй, как часовой на вышке.

И на том все. Отключился. Насытился, подлец, возбудил нерв человеку, а сам спать увалился. Подшутил, называется. Испортил человеку настроение. И нисколько его не волнует — может, у человека стоять после этого перестанет.

Светлана Аркадьевна встревоженно блестела в темноте глазами. Она впервые видела, что Его Величество всерьез напуган. Даже не на шутку жаль сделалось человека. И она приблизила к нему свое тело.

— Да иди ты! — Боря фыркнул рассерженным котом.

— Что с тобой, Боря?

— Не видишь разве! Шантажировать надумал козел. Я покажу ему шантаж. Он у меня забудет, откуда ноги растут, козел. Дай до утра дождаться…

Он вскочил и принялся бегать по комнате, внезапно вспомнив, что за ним могут наблюдать в приборы ночного видения. Техника нынче развита. Смотрят, козлы, да еще, может, на видео снимают. Он подошел к окну и заправил отошедшую штору. До утра дай дожить. Завтра поднимет домашнюю «бригаду». Серого за уши — и вперед с песней. Нечего ему хлеб жрать. С шашлыками…

— Кто бы мог… Кто бы это мог быть?!.

Боря продолжал метаться в узеньком пространстве комнаты. Не хватало простора. Ему бы вылететь на свободу, но нельзя — темно. И сидеть в четырех стенах становилось невозможно. По-видимому, у него внезапно развилась клаустрофобия, боязнь замкнутого пространства. Могут подпереть снаружи дрыном и поджечь. Горят ведь дома в здешней местности. Еще как! Додумались, сделали двери, которые открываются наружу. Мэра идея была: не вышибут, говорил, зато! Если вышибут, то лишь с косяками! А то, что могут, например, подпереть, — не дошло до дурака. Всю жизнь просидел за колючей проволокой и все себе мозги там растерял. Только бы до утра… Утром сразу в машину — и по газам. Здесь всего-то один сторожишка сидит. Старпер. Бывший офицер. Ему наплевать на Борю вместе с его подружкой. Да у него и нечем защититься. Вот оно! Свою надо иметь охрану! Говорил! Не захотели прислушиваться! Наняли ЧОП какой-то, а там у всех песок сыплется. Куда с такими.

— Успокойся, Боренька… Дай я тебя обниму. Ты все равно у меня единственный… Ни на кого я тебя не променяю. Ну что? Что? Перестань… Иди… Сядь сюда. Не переживай по пустякам. Ляг рядом со мной. Утром ты позабудешь об этом звонке. Подумай, кто ты и кто этот пенек с ушами. Просто ему стало известно, что мы здесь. Вот и попер, бобер…

— Узнать бы, кто этот бобер. Кому известно, что мы сюда поехали? На работе?

— Известно, что на работе. Где еще-то…

— А кто еще мог узнать?

— Никто. Я никому не рассказывала. У меня мужик, сам знаешь, галл ревнивый. Побежит кирпичами кидать по окнам. Зачем мне это надо. У меня все в порядке.

— Но ты же со мной, а он там! Он же ищет сейчас тебя!..

Однако она развеяла его сомнения. Светлана Аркадьевна предусмотрительно рассорилась с супругом накануне, утром, когда уходила на работу. В азартном порыве она заявила, что он настолько ей надоел, что даже домой идти неохота. Уйдет она от него, на частную квартиру. К подруге. Где живет? А какое кому дело. Все равно они друг другу надоели и надо сменить обстановку.

— Тогда твой отпадает, — рассуждал Рябоконь. — Может, из рабочих кто? Там же целая фабрика. Одних грузчиков — чуть не сотня. И у каждого не голова, а отруби. Пьют, скоты, через одного. Уволить всех… без выплаты пособия, чтоб знали, как пить на рабочем месте…

— Говорю, пройдет. Утрясется, Боря. Иди сюда. Сейчас мы слепим с тобой «горбатого», и ты будешь потом смеяться.

— Ты хоть знаешь, что означает эта фраза, рыбка моя?

«Рыбка» не знала. Она считала, что это одна из поз совокупления женщины с мужчиной, но, оказывается, заблуждалась.

— Нет, дорогая моя! Не то! Лепить горбатого — значит вешать лапшу на уши. И не кому-нибудь, а следователю. Желательно молодому, потому что неопытен пока что…

— Но ты же понял. Иди. А то я обижусь.

— Подожди. Коньячку выпью сейчас…

— И мне налей…

Коньяк слегка расслабил, однако сна не было. И даже Светлана Аркадьевна не помогла. Боря лежал с открытыми глазами, сверля взглядом темноту. Уснул под утро, а в восемь часов проснулся с разбитой головой. Надо ехать, пора разбираться с происшествием.

Он вывел из гаража машину. Светлана Аркадьевна, с помятым лицом, дамской сумочкой в руках, вышла наружу. Утро-то какое! Легкий туман. Дышится легко. А тут ехать надо. Черт бы забрал всю работу. Кто придумал так жить?! Это же издевательство над природой человека…