Наркомафия

Официально он числился директором небольшого СП, аккуратно платил налоги и не привлекал к себе ничьего внимания. Обладая многомиллионным состоянием, естественно, в долларах, он жил в хорошей, но отнюдь не шикарной квартире, имел две иномарки среднего класса, загородной виллы не держал. Если он хотел отдохнуть, то, взяв с собой сегодняшнюю любовницу, покупал туристскую путевку куда хотел, проводил две-три недели, к примеру, на Гавайях, ни в чем себе не отказывая, но деньгами не разбрасывался.

В общем, он был умный, осторожный лидер новой формации. Главной его силой было качество, которое на первое место ставили большевики, – он умел работать с людьми. Только бывшие правители под «умением работать» понимали террор нижестоящих и раболепное преклонение перед вышестоящими. А он каждого сотрудника стремился превратить чуть ли не в равноправного партнера, а начальником над ним был лишь Господь Бог, к которому он относился с уважением, хотя и не верил в его существование. В общем, он был настоящий Лидер, так как ему не требовалось ничье признание, ему вполне хватало уверенности в себе и в том, что он может, и совсем не обязательно было свое могущество показывать.

С младых ногтей он понял, что лишь деньги правят миром, начал добывать их различными способами, а к тридцати годам убедился: настоящие деньги приносит лишь торговля наркотиками. Он прочитал много статей и художественной литературы о наркобизнесе, начал переправлять травку из Средней Азии в центральные районы России, заработал первый капитал и переключился на серьезный товар, приобретя покупателей в Центральной Европе и даже Канаде.

Почему – Валентино? Иван Прокофьевич Жмых – таково было его настоящее имя, – наверное, и сам не знал, почему выбрал себе иностранное. Возможно, в какой-нибудь книжке красивое имя попалось, возможно, из-за своей внешности, а он, русак до обозримого колена, был смуглым брюнетом с черными миндалевидными глазами– подсознательно не желал зваться Иваном Жмыхом.

В СП он, естественно, работал под своим настоящим именем, в этом же СП на скромных должностях работали Отар Гаспарян, который знал, кто действительный владелец могущественного синдиката, и Юрий Петрович Еланчук, который лишь догадывался о правде, но при каждом удобном случае подчеркивал, что Валентино никогда не видел и видеть не желает, хотя сталкивался со Жмыхом по десять раз на дню.

Год с лишним назад один из водителей и ликвидаторов команды сказал Валентино, что из СБ увольняют парня, которому цены нет, вот бы его заполучить в разработчики. Но полковник с норовом и подступиться к нему крайне трудно.

Тогда Отар и пригласил гэбэшника на ужин. Встречу контролировали два сотрудника Валентино и он сам, сидя в отдалении в компании с двумя мелкими бизнесменами. Валентино, зная, что Отар ни умом, ни тонкостью обхождения не блещет, держал его при себе на посылках как человека, участвовавшего в создании синдиката. Выгонять нельзя, а ликвидировать опасно, точнее – не педагогично. Валентино рассчитал просто: если гэбэшник предложение Отара примет, значит, человек недалекий и ненужный, а не примет – подойдем к нему с другой стороны и на другом уровне.

Чем закончилась встреча Отара с Еланчуком известно. Когда гэбэшник отобрал у Отара магнитофон, затем, проходя, забрал у наблюдателей фотоаппарат, вмонтированный в зажигалку, Валентино был в восторге и заявил:

– Этому парню нет цены, и он будет работать на меня.

Кадровики и иные начальники СБ сделали все от них зависящее, чтобы мечта Валентино осуществилась.

Гуров, сидя в своем великолепном кожаном кресле, решал кроссворд. Отгадать удалось всего несколько слов, так как думал Гуров совершенно об ином. Где расположен подслушивающий микрофон, который не обнаружили специалисты? И как спасти жизнь Григория Байкова? Гуров не разговаривал еще с Юдиным и не знал, в чем именно покаялся юрист, и сейчас знать это не хотел, так как вольно или невольно начнет отвлекаться, анализировать ситуацию, а сейчас отвлекаться от решения непосредственных задач не следовало, тем более что и в основном направлении сыщик практически не продвинулся.

Гуров взглянул на Крячко, который, как солдат-новобранец, мог спать в любое время суток и в настоящий момент развалился в удобном кресле и громко посапывал.

– Станислав, как полагаешь, невозможно добыть список старшего офицерского состава, уволенного из СБ за последние два года?

– Никоим образом. – Крячко вытер мокрые губы. – Они сами не знают.

– Чуется мне, что разработчик, который сегодня нам противостоит, из этого несуществующего списка.

Крячко открыл глаза, взглянул на товарища, копируя Гурова, пожал плечами и указал на стены. Сыщик беспечно махнул рукой и продолжал:

– Ох, и сладко было бы этого умницу разыскать, потолковали бы по душам, я бы ему морду набил. Защитничек чертов – живот подвело, детей начал воровать.

Гэбистов, как бы их ни называли, Крячко не любил. Эта нелюбовь была у ментов врожденной, что и понятно: работы у «соседей» меньше, а оклад и возможности значительно больше. Однако Крячко возразил: