Наркодрянь

- А в этом есть необходимость? - поинтересовался Мейсон, отпивая глоток.

- Уверен, что есть, - мягко пророкотал невидимый Эдвард, - например, я уверен, что в наших общих интересах обсудить ситуацию насчет некоего Фрэнки.

Полковник подержал паузу, допивая виски.

Полурастаявшие кубики льда с тихим шорохом улеглись на дно бокала. Затем только Мейсон спросил:

- Разве мои ответы недостаточно убедительны?

- Господин полковник, смею надеяться, что при личной встрече я сумею раскрыть совершенно иной аспект проблемы.

- На чьей вы стороне? - резко спросил Мейсон.

- Однозначно на вашей, сэр, - отозвался незнакомец, - и чтобы не быть голословным, позволю дать два совета. Первое. Обратите внимание на подъездную дорожку к вашему гаражу. Ею интересовались. И второе. Блок австрийского пива, который вам доставят завтра, малопригоден к употреблению. Люди Фрэнки постарались.

- Вы меня заинтересовали, - глядя в пространство, сообщил полковник, вы настаиваете наличной встрече?

- Да. И желательно - в Лос-Анджелесе. Уверен, ваш желтый "Мерседес" в хорошей форме.

- Где? Когда? Пароль?

- Там, где вы обычно обедаете. В шестнадцать. Я сяду за ваш столик. Меры прикрытия будут приняты.

- О'кей, - бросил полковник и осторожно положил трубку.

...Наутро выяснилось, что "интерес" к подъездной дорожке гаража выразился в противотанковой мине, весьма профессионально замаскированной в колее, а на упаковке пива чуть-чуть - с первого раза и не заметишь - видны следы ручной работы. Изучать, какой именно сюрприз и в которой банке окажется, Мейсон не стал. Просто по дороге в Лос-Анджелес сделал шестимильный крюк по каменистому проселку и забросил оба подарка в глубокий узкий колодец старой выработки.

8

Обещанная охрана охраной, но Мейсон тоже принял меры предосторожности: оружие, легкий кевларовый жилет, маленький диктофон в правом кармане светлого клубного пиджака.

"Хвост" не просматривался, но наблюдение?

Оставив машину на охраняемой стоянке в трех кварталах от ресторана "Меркурий", он отправился к месту встречи пешком. Наблюдение чувствовалось и по дороге, Мейсон прилипал ко всем витринам, но филеров не вычислил. Тогда Мейсон плюнул на всю эту конспирацию и смело вошел в зал ресторана.

Метрдотель зала, мистер Гревски, немного удивился, завидев "господина Мейсона в столь ранний час", но поспешил заверить, что его любимый столик не занят, а обед, как всегда, будет готов через двадцать минут.

- Поставьте еще один прибор, - приказал Мейсон.

- Для дамы или для господина? - живо поинтересовался метрдотель.

- А что, есть разница? - удивился Мейсон.

- Конечно, - тонко улыбнулся мистер Гревски. - В обслуживании и в деталях. Если вы обратите внимание, то наверняка заметите эту разницу.

- Вряд ли, - усмехнулся Мейсон. - На этот раз второй прибор тоже будет мужским.

Мейсон занял свой столик в углу, спиной к стене, а лицом к публике. Расстегнул пиджак и незаметно нащупал рукоятку "кольта". Посетителей совсем немного, и вся публика приличная.

"Интересно, кто здесь подсадной? - оглядел Мейсон дюжину чинных седовласых или лысых джентльменов, отдающих дань кухне "Меркурия". - Разве по роже определишь? Интересно, мой абонент уже здесь?"

Доктор Эдвард появился в зале ровно в шестнадцать ноль-ноль, и Мейсон сразу догадался, что это именно он.

Мистер Гревски проводил к мейсоновскому столику смуглого, черноволосого мужчину лет тридцати. Несколько сухощав, прекрасно сложен, Держался свободно, со спокойной грацией спортсмена.

Мужчина быстрым взглядом скользнул по залу и направился прямо к столику Мейсона. Остановился в двух шагах и, улыбнувшись, осведомился:

- Полковник Мейсон?

- В отставке, - упрямо поправил Мейсон. - Позвольте в свою очередь...

- Эдвард. Эдвард Фитижеральд, - и он протянул Мейсону холеную руку. Однако наблюдательный Мейсон заметил сплющенные суставы пальцев, как у профессиональных боксеров.

Поколебавшись долю секунды, полковник в ответ приподнялся и сунул свою корявую ладонь.

Они обменялись рукопожатием, кожа у Эдварда оказалась нежная, как у женщины, но хватка - сильная и цепкая.

В кресла они опустились одновременно и с минуту изучали друг друга с неприкрытым интересом.

Внешность Фитцжеральда Мейсону сразу чемто неуловимо понравилась, но и насторожила одновременно. Уж очень много было в этой внешности противоречивых черточек.

Черные глаза умны и насмешливы, но где-то в глубине - жесткие и неумолимые. Взгляд открытый, но с хитринкой. Упругая смуглая кожа плотно обтягивала скулы, лишь в уголках рта собираясь в едва приметные складки. Правильный нос, четко очерченная линия рта. Природа, создавая черты Эдварда, пользовалась ювелирным инструментом. И все же аристократической изысканности в его лице не было.

Эдвард первым нарушил молчание:

- Вы, господин полковник, даже и не подозреваете, какое доверие я оказал вам минуту назад.

- Да? И в чем оно заключалось?

- Я назвал свои настоящие фамилию и имя.

"Неплохое начало, - отметил Мейсон, - если не врет", - а вслух полюбопытствовал:

- Чем же вызвано такое доверие?