Наркодрянь

И они продержались на ринге целых две минуты. Это был честный поединок. Они не бросились друг на друга, как бешеные собаки, и не лупили куда попало. За все время они обменялись всего десятком ударов, причем оба били так, чтобы "выключить" противника, но не изуродовать. А это оказалось совсем непросто.

Верх взял Мейсон. Стоило Харишу на секунду увлечься атакой на корпус Мейсона, как тот "поймал" соперника нокаутирующим ударом в подбородок. Голова Хариша резко дернулась назад, глаза затуманились. Он еще пытался удержаться на ногах, но Мейсон легонько толкнул его в грудь, и Хариш завалился на бок, нелепо взмахнув руками.

...А еще через пару минут кадеты группы "А", словно сраженные странной и молниеносной болезнью, в самых разнообразных позах валялись вокруг вольера и оглашали воздух стонами и ругательствами Хартмен, словно злой гений, стоял посреди недвижимых тел, сложив руки на груди, и улыбался Затем он неторопливо убрал в сарайчик перчатки и щитки, а взамен извлек., две бутылки виски.

- Это для первого раза и для знакомства, - пояснил Хартмен, протягивая бутылки МакГей ву, - а в будущем будете обходиться простой водой.

Затем он развернулся, бросил на прощание.

"На сегодня все", и "поплыл" своей неподражаемой походкой по тропинке.

.. В тот день их больше не трогали и даже обед принесли прямо в казарму. А вечером к ним наведался сам Хартмен. Он притащил жестяную банку с буро-зетеной мазью и пузырек с желтоватой маслянистой жидкостью. Мазь Хартмен порекомендовал накладывать на ссадины и ушибы, а из пузырька накапал каждому по пять капель жидкости.

Надо сказать, что снадобья, приготовленные Хартменом собственноручно, обладали чудодейственной силой. Ссадины и синяки после обработки "бальзамом Хартмена" перестали ныть и даже уменьшились в размерах. А после пяти капель неведомой жидкости Мейсон почувствовал приятную тяжесть во всем теле и непреодолимую тягу ко сну. Минут через пять он уснул - и это был едва ли не самый крепкий сон за последние два месяца.

Утром следующего дня они проснулись в полной уверенности, что вчерашнюю драку Хартмен организовал с единственной целью оценить их бойцовские качества. Каково же было их удивление, когда сразу после завтрака к ним, вместо безобидного Шрейдермана, биолога и великого знатока тропической фауны, заявился Хартмен и снова повел их на злосчастную поляну. Он построил курсантов в две шеренги, достал из сарайчика перчатки, щитки, и... все повторилось сначала, только теперь Хартмен поменял партнеров.

Мейсону пришлось сцепиться с неуправляемым красавчиком Гийомом - и он уложил Гийома ударом в челюсть, едва не лишив соперника передних зубов.

На третий день Мейсон дрался с Сэмом, и тот нокаутировал Мейсона таким же точно ударом, каким накануне Мейсон завалил Гийома.

В ту же среду, вечером, они взбунтовались.

Трудно вспомнить, кто первым заявил, что больше не войдет в вольер ни за какие коврижки. Кажется, Гийом, опасавшийся за свои уцелевшие зубы, но его бурно поддержали.

Поднялся ужасный гвалт. Их рожи со вспухшими, почерневшими губами, с лиловыми кровоподтеками и носами, напоминающими спелые сливы, походили на лица выходцев с того света.

Сценка для постороннего наблюдателя презабавная, но им-то было не до шуток.

Сержант Лерош под шумок незаметно выскользнул из казармы и минут через десять вернулся вместе с капитаном Райтом. Райт со скучающим видом осведомился:

- В чем дело? Есть претензии к учебному процессу?

Ну, это было, пожалуй, слишком! Они взорвались все разом! Громко вопя, ругаясь, перебивая и отталкивая друг друга, они окружили невозмутимого Райта и обрушили на его голову уйму претензий, проклятий и угроз. Райт, не моргнув глазом, выдержал натиск. Они бесновались минуты дветри, а затем постепенно приумолкли, озадаченные неподвижностью и бездействием капитана. Райт зевнул и обвел кадетов невинным взглядом.

- Собственно, я так и не понял, в чем состоят ваши претензии?

Тогда они вытолкнули вперед Сэма, единодушно взвалив на него роль полномочного представителя. Сэм смущенно хмыкнул, прокашлялся, но начал уверенно:

- Видите ли, господин капитан. Претензии у нас только к инструктору Хартмену. Мы считаем недопустимыми те методы, которыми он пользуется. Это, в конце концов, бесчеловечно, и мы отказываемся... Да, - решительно подчеркнул Сэм, - категорически отказываемся от подобной системы преподавания.

Сэм выдержал паузу, ожидая реакции Райта, не дождавшись никакой реакции, добавил:

- Среди нас нет трусов и слюнтяев, и Хартмен мог убедиться в этом. И мы требуем к себе должного уважения и человеческого отношения. Вот и все!

- А... вон оно в чем дело, - протянул Райт, словно ни слухом ни духом не ведал ранее о причине заварухи. - Значит, вы "отказываетесь" и вы "требуете". Что-то не приходилось мне раньше в армии слышать подобных слов. Да...

Он постучал пальцами по столу и ни с того ни с сего осведомился:

- А знаете, какой у Хартмена оклад?

- Не-ет, - недоуменно пожал плечами Сэм.

- Пятьсот тысяч долларов в год, не считая премиальных.

Ошеломленные, они переглянулись.