Доули встал на колени, склонился над бесчувственным телом, откинул с лица капитана сетку и принялся вдувать в Хаксли воздух по методу «рот в рот». Мощные легкие Доули нагнали столько воздуха в Хаксли, что грудь у того заходила ходуном. Мейсон порылся в своих лохмотьях и отстегнул аптечку. Затем он обнажил здоровую руку Хаксли, пережал ее выше локтя железной пятерней и ловко вогнал в набухшую вену иглу.
Затем из аптечки быстро появились на свет шприцы-тюбики. Их Мейсон лихо выдавливал в иглу и расшвыривал во все стороны. Опорожнив с десяток тюбиков, Мейсон достал пластиковый пакет с желтоватой жидкостью и торчащей в сторону трубкой. Трубку он подсоединил к игле, а пакет сунул под Хаксли. Затем он приклеил иглу к коже полоской пластыря и утер потный, искусанный москитами лоб.
Доули уже занимался раной на другой руке. Он быстро и споро запеленал эту руку широким бинтом, пропитанным вонючим антисептиком. Хаксли тихо застонал, открыл глаза, повел ими… Бессмысленный взгляд остановился на лице Мейсона. Хаксли пошевелил губами.
Мейсон приподнял ему голову и влил в рот несколько капель рома. Капитан закашлялся, и взгляд его стал осмысленным. Мейсон выпрямился, потер затекшую поясницу и поинтересовался.
— Кто вел у тебя тактику, малыш?
— Полковник Гаркнесс.
— Кэл Гаркнесс… А теорию выживания?
— Бригадный генерал Эдвардсон.
— Хм… — с сомнением покачал головой Мейсон и пояснил самому себе: Впрочем, если человек родился кретином, то ума ему не прибавит и Господь Бог.
— Я не кретин, — пролепетал Хаксли, словно нашкодивший школяр. — Я просто забыл.
— Глянь на него, Доули, — ядовито процедил Мейсон. — Он, видите ли, забыл. И после всего этого у мальчишки хватает нахальства утверждать, что он не кретин.
Доули бросил на капитана быстрый взгляд, пожал плечами и добродушно пробасил:
— Как же не кретин… кретин, конечно…
Хаксли обиженно засопел, но благоразумно промолчал.
— И вообще, — все еще раздраженно продолжал Мейсон, — если бы не кошачья башка, которую у тебя хватило ума налепить на рукав и не моя старческая сентиментальность, лежал бы ты сейчас спокойненько в болоте и не хамил бы старшим.
— Простите, господин Мейсон, — прервал его неожиданно Хаксли. — Я действительно кретин.
— Ого! Даже имя мое вспомнил! — подивился Мейсон, но видно было, что он польщен.
— У нас был учебник по тактике партизанской войны. Там целый раздел написан вами.
— Было такое дело, — усмехнулся Мейсон. — Это мы с Сэмом Бредли и Эдвардсоном состряпали.
— Да… инструктор Бредли погиб.
— Я знаю… — нахмурился Мейсон. — Идти сможешь?
— Смогу… часа через два.
— Хорошо. Часа два мы, пожалуй, потерпим.
Хаксли приподнялся на локтях и пристально всмотрелся в даль. Мейсон, оглянувшись, проследил за его взглядом. Голубой туман над болотом уже рассеялся и там, где под водой едва угадывалась узкая полоска брода, по матово-зеленой поверхности медленно растекались бурые пятна.
Ровно одиннадцать пятен.
Сомора сидел в полном одиночестве в полумраке кабинета, подперев кулаком голову. Перед ним на столе лежало последнее послание Небесных Братьев с приложенной к нему географической крупномасштабной картой северных районов страны и брошюрой. На карте неизвестная рука четко очертила красной тушью границы всех кокаиновых плантаций Соморы. Каждая плантация была пронумерована, а внизу к каждой цифре шел краткий комментарий: сколько человек обрабатывают поля, сколько охраняют плантации и по какой дороге удобнее всего добраться на автомобиле. В этом каталоге не хватало лишь двух-трех мелких полей. Что и говорить — неведомый автор неплохо поработал.
В машинописной же брошюре излагались наиболее дешевые, безвредные и широкодоступные методы и средства дефолиации[21] кокаиновых полей. Фигурировал в брошюре и неизвестный жучок, выведенный, как оказалось, в Калифорнийском университете для «биологической борьбы» с растениями-вредителями. Но этот жучок жрал как раз исключительно коку и, лишь слопав все поле под корень, переходил на другое. Сомора даже усмехнулся, прочитав брошюру, не иначе как жучок страдал от абстиненции.
А в письме «небесные братья» писали: