Читаем Нариманов полностью

Особняком речь Нариманова. Ее текст легко уместить на классной доске. Начинает он с места в карьер: «То, с чем сталкиваемся, что постоянно, повсеместно испытываем, — державная политика. Ни национального самоопределения, ни равноправия языков при нынешнем режиме быть не может, противоестественно. Это уже после грядущей революции, силами победившего класса. Пока минимальное требование съезда: национальные школы, преподавание родного языка в средних учебных заведениях. Именно требование, адресованное в Петербург!»

Съезд слушает. Съезд голосует почти единодушно за предложение Нариманова. Откровенных противников и смиренно воздержавшихся — неполный десяток. Самое неожиданное разыграется завтра поутру, когда в грозном величии явится благодетель Гаджи.

Гаджи Зейнал Абдин Тагиев — несомненная бакинская достопримечательность. Амбал — носильщик тяжестей, однажды, где-то на городских задворках проснувшийся миллионером. На полоске растрескавшейся от жары и безводья пустынной земли, давным-давно купленной на сэкономленные пятаки — из трех, заработанных в день, два укладывал в матерчатый пояс-копилку, — забила фонтаном нефть. Отслуживший свое куртан — приспособление, позволявшее громоздить на спину, тащить многие кварталы огромные сундуки, пианино, — выставлено напоказ под стеклом в гостиной великолепного особняка. Аллаху-акбар — велик аллах!

Нефтяные промыслы — Тагиева. Текстиль — Тагиева. Рыба, икра — Тагиева. Виноделие — Тагиева. Газеты — Тагиева. Театр — Тагиева. Тюрьма, здание в пять этажей вблизи гавани, — его небрежный дар властям, денно и нощно охраняющим покой Тагиева, потомственного почетного гражданина, члена совета Петербургского международного коммерческого банка и, конечно же, «отца нации». Отцовское положение известно какое. Один случай даже запечатлел в печати Султан Меджид Эфендиев. Произошло это во время выборов в Государственную думу.

«Для выяснения политического «credo» того или иного кандидата в выборщики Тагиев задавал своим приближенным (принц Мансур Каджар и другие) дипломатический вопрос: «Откуда идет ветер — справа или слева?» И было горе тому из предложенных кандидатов, про которого ответили бы: «Ветер идет слева». Таким образом, мало-мальски радикальный человек забраковывался, и хваленый вождь озолоченной мусульманской «интеллигенции» Топчибашев, соглашаясь с Тагиевым, подобострастно говорил: «Достопочтенный Гаджи! Конечно, твоя нога знает больше, чем наша голова». И все присутствовавшие при этом авторитеты, радеющие якобы «о пользе народа», покорно подхватывали: «О, мудрейший Гаджи!..»

Но ветер на Каспии, в том его отличительное свойство, оговоренное во всех, лоциях судоводителей, внезапно меняет направление. При порывах норда море неистово бьет о берега, нету сладу с ним. Бывает, что и мудрейший Гаджи сталкивается с неожиданностями. Пренеприятнейшими.

Кто бы мог подумать! На его, тагиевской, текстильной фабрике — забастовка! В строжайше охраняемом владении, куда с первого дня ни под каким видом не допускаются рабочие других национальностей. Никто, кроме «братьев мусульман»!

«Здесь все свое: своя полиция, свой произвол, свои законы, — сказано в листовке Кавказского союза РСДРП. — Здесь уж настоящая тюрьма… Заживо погребенные рабочие и работницы лишены возможности выходить из фабрики без разрешения не только «инженера» — управляющего, но даже привратника, сторожа. Только местным полицейским вход разрешен и даже ночью, если они, подвыпив, пожелают «развлечься с барышнями». Заработная плата настолько низка, в особенности у работниц, что последние вынуждены кормиться проституцией… Кулачная расправа и другие грубости также в полном ходу».

Тогда во время полуторамесячной забастовки, дабы завистники и пересмешники не распустили в Баку и Тифлисе слухов о том, что, кроме всевластного Гаджи, еще кто-то влияет на единоверцев-мусульман, он не проронил ни слова о «кознях» Нариманова. Не сделал ни малейшего намека. Зато теперь, как только открылось утреннее заседание съезда…

Благодетелю выбирать слова ни к чему. Начинает сразу:

«Вчерашнее ваше решение указывает на то, что съездом руководят недальновидные люди, вроде Нариманова. А знаете ли вы, кто такой этот Нариманов? Он в кармане не имеет ни одной копейки, учится на мой счет, а тут смеет произносить всякие революционные слова и вводит всех, вас в заблуждение… Отмените вчерашнее решение, так как оно бросает тень на всю нацию перед правительством. Не медлите!»

Съезд молчит. Пытливые взоры устремлены в сторону Нариманова. Что он ответит благодетелю-миллионеру, От которого, по бытующему мнению, полностью зависит его судьба? Сам Гаджи только что подтвердил: «Ни копейки в кармане… учится на мой счет!»

Всей правды никто из делегатов не знает. В конторе Тагиева хранится небольших размеров документ, четвертушка бумаги:

«ДОЛГОВОЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВО

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии