Нареченные

Рядом с нами захныкала Мария, и я увидела, как какой-то человек направляет ей в лицо и тут же убирает луч из своей ладони. Делал он это только левой рукой и, кроме как держать луч, не мог ничего. Я вспомнила, как Кайл и Марла говорили о том, что у Уотсонов нет полных способностей. Все, я была сыта по горло. Появилось странное чувство, что-то вроде «настоятельной потребности», подсказавшее, что делать.

– Калеб, мы сможем это сделать.

– Что?

– Сможем разделаться с ними. Я знаю.

– Мэгги, я вижу твои мысли, но у меня нет способности. Это была случайность.

– Никакая не случайность. Поверь. Пожалуйста, пожалуйста, поверь мне. Я это чувствую.

– Ладно… Верю. Скажи, что я должен делать.

– Просто прочувствуй это. Я беру на себя огнеметчика, а ты просто поддержи меня.

Прежде чем они успели понять, что мы задумали, я схватила вазу, стоявшую рядом с Марией и этим типом, и щелчком пальцев кинула в него. Она ударила парня в грудь, облила водой и загасила огненный луч. Он задергал пальцами, стараясь восстановить его, но рука была слишком мокрой. Я щелкнула пальцами, чтобы осторожно подвинуть Марию поближе к Джен, которая без труда подхватила девочку, а другой рукой я отшвырнула нападавшего к стеклянной горке. На него посыпались фарфоровые тарелки, чашки, соусницы, и я почувствовала вину за то, что устроила такой погром в доме родителей Кайла.

Это послужило сигналом к развертыванию полномасштабных военных действий. Уотсоны толпой двинулись на нас, а Питер громко приказал всем нашим, не имеющим способностей, держаться в стороне. Он шагнул вперед и с легкостью и быстротой, какие не даны людям, нанес одному из особенно рьяных Уотсонов мощный апперкот в нос.

– Нет! – заорал Сайкс, понимая, что его план рушится. Я увидела, как Рэйчел подняла руку, и ножи с вилками со стола полетели в двух нападавших. Сначала нож, потом вилка, сначала одна рука, потом вторая, по очереди. Несколько тяжелых металлических предметов попали в Уотсонов, и они с дикими стонами попадали на колени. Я отвернулась, чтобы не видеть, как один из них, взвыв от боли, вытаскивает из раны нож для масла.

Сайкс взревел и кинулся на меня.

Калеб без особых усилий остановил его, подняв руку и удерживая в воздухе одним только усилием мысли. Его лицо казалось пугающим. Калеб находился в своей стихии, все получалось, он отлично владел рукой. Питер был в восторге и смотрел на сына с законной отцовской гордостью. Он решил, что у Калеба прорезались способности, хотя и не представлял, что на самом деле с ним происходит.

Затем попытку остановить моего нареченного предпринял еще один Уотсон. Тогда Калеб левой рукой вызвал виноградную лозу из дворика. Она ворвалась в окно, обсыпав Калеба и Сайкса водопадом осколков, а потом обвилась вокруг шеи и торса этого человека, с силой пригвоздив его к стенке. Дядя Калеба, обладавший способностью совершать такие действия, ошарашенно посмотрел на Питера, а затем проделал почти то же самое с другим Уотсоном.

Калеб продолжал удерживать Сайкса подвешенным в воздухе, а я остановила еще одного, щелчком надвинув на него диван, пригвоздивший нахала к стене. Оставшиеся Уотсоны смотрели на происходящее и переступали с ноги на ногу, ничего не понимая.

Я ответила на их мысленные вопросы:

– Советую вам бежать.

Один тут же унес ноги. Маркус выскочил прямо в переднюю дверь, показав себя трусом, каким и был по своей натуре, но парочка Уотсонов все еще стояла в нерешительности.

В воцарившейся после схватки тишине слышались сдавленные хрипы Сайкса. Калеб медленно опустил врага на пол, и мы его окружили. Не только я гадала о том, как поступить с ними, особенно с Сайксом, лидером моих мучителей. Одно дело самооборона, и совсем другое – взять и убить их…

И тут вдруг ни с того ни с сего произошло нечто, о чем я не могла и подумать. Кто-то из людей Сайкса подскочил к нему и вонзил в спину один из длинных серебряных ножей, которые бросала Рэйчел. У Сайкса изумленно округлились глаза, и он рухнул на плитку пола. Все буквально остолбенели, когда человек, бросивший нож, упал на колени.

– Прости меня, Провидица. Он был главой моей семьи, главой клана. Я вроде как был обязан слушаться его, но… Он был неправ, – твердо произнес он. В мыслях у него обозначилось дерево, огромное, старое, с пышной листвой. Его ветви разрослись и переплелись в настоящую филигранную изгородь. Мне это ни о чем не говорило, но я слушала. – Пожалуйста, простите меня. А это, – он пнул ногой тело Сайкса, – примите как искупление. Отпустите меня. Я уеду далеко. Пожалуйста.