Напролом

…Они стали любовниками два года назад, когда въехали в эту квартиру – в Питере они были только друзьями прекрасно понимая, что долго не смогут сохранить эти отношения, но не торопили события, позволяя им развиваться своим чередом. После зашиты диплома, уговори и двух приятелей-земляков и подругу Юлю организовать в Мурманске частное адвокатское бюро, Станислав да и не предполагал, что Юля вот так запросто согласится переехать к нему. Еще находясь в Петербурге, он начал подыскивать для нее недорогую съемную квартирку, как вдруг на его почти шутливый вопрос, не хочет ли она жить у него, Юля сразу ответила: «Хочу». Ее неожиданное согласие Стаса обрадовало, хотя и немного смутило. Он плохо представлял себе совместную, а тем более семейную жизнь… Но все получилось очень естественно – они просто вместе приехали сюда к вокзала, вместе вошли, вместе начали прибираться, Юля помыла грязнющие окна, выволокла кучу мусора, а он по ее просьбе переставил кое-какую мебель, точнее, Большую двуспальную кровать, которая стояла у окна, В Юле это совсем не нравилось. «Я не люблю, когда свет бьет в глаза», – без обиняков объяснила она. В их первую ночь Юля взяла инициативу на себя, и вот тогда-то она выяснила, что ушные раковины у Стаса – самая чуткая эрогенная зона…

– Давай-ка сегодня я сверху, – не предложила, а решительно заявила Юля, ловко оседлав Стаса.

Аккуратно, стараясь не потревожить его ушибленное плечо, она прижалась к нему голой грудью и стала медленно покачиваться всем телом вперед-назад, вперед– назад… Стас лежал не шевелясь, закрыв глаза и слегка приоткрыв губы: он пребывал в предчувствии взрыва болезненного наслаждения, которое нарастало медленно и мучительно, но в то же время сладко! Юля ускорила движения, привстав на локтях. Он ловил губами ее соски, промахивался – и от этого его возбуждение еще больше нарастало.

И вдруг по его бедрам пробежали две горячие змейки – навстречу друг дружке. Стас выгнул спину и обхватил ее обеими руками за спину, морщась от тут же пронзившей его правое плечо режущей боли. В этот миг наступила долгожданная разрядка, и боль в плече соединилась с другой сладостной болью. Коктейль острых ощущений получился настолько мощным, что у него закружилась голова и он протяжно и громко за-? стонал. А Юля уже скакала на нем во всю прыть, вверх вниз, вверх-вниз, запрокинув назад голову, и через секунду или две она исторгла пронзительный крик! наслаждения…

Обессилев, они лежали рядом и молчали.

– Ради такого стоит подвергаться бандитским нападениям хоть каждый вечер, – хрипло проговорил Стас и зарылся лицом в ее пепельные локоны.

– Так что с Самородовым? – после паузы напомнила Юля. – Ты начал говорить, что Игорь Васильевич сватался к твоей матери…

Стас ответил не сразу. Он привстал на смятой простыне, оперся на левую руку и внимательно посмотрел на Юлю.

– Знаешь, я ведь об этом никому еще не рассказывал. Ты – первая… Но если уж начинать, то с самого начала. – Он помолчал. Было понятно, что этот рассказ дается ему нелегко. – Это было в ноябре восьмидесятого. Мама… я тогда еще на свет не родился… вернулась сюда из Перми. Она же была родом из Мурманска. Работала медсестрой в системе исправительно-трудовых учреждений, много моталась по стране, а как забеременела, приехала рожать в родной город…

– Так она на… зонах работала? – тихо уточнила Юля, закутавшись в одеяло.

Он кивнул.

Глава 10

Весна в 1986 году стояла холодная, ветреная. Тот апрель Стаське запомнился именно этим пронизывающим ледяным ветром. В январе снегу навалило по колено, и он не таял аж до самой середины апреля. В начале месяца Стаська простудился и в сад не ходил, а потом там объявили карантин (кто-то из его группы заболел скарлатиной), и мать брала шестилетнего сына к себе на работу. В то время она работала медсестрой в городском военкомате. Мать у него была высокая, красивая, с синими глазами на смугловатом гладком лице, с длинной русой косой, которую она заплетала каждое утро и укладывала на затылке. На мать многие мужчины заглядывались. Стаська помнил, как летом они гуляли по улицам Мурманска и идущие навстречу морские офицеры провожали ее восхищенными взглядами. Почему-то это запомнилось ему больше всего. Наверное, потому, что рать особенно расцветала в короткое заполярное лето. Иногда Стаська спрашивал ее о своем отце: почему он не живет с ними, не пишет писем, где он и когда примет. Но мать на все вопросы сына отвечала скупо, В вдаваясь в подробности, словно нехотя. Когда Стаське было лет шесть, он особенно пристал к ней с расспросами и не отпускал до тех пор, пока она не сказала, что папа его хороший человек, но попал в большую беду и сейчас находится «в Сибири», а когда к ним приедет – неизвестно. Стаська отыскал в книжном шкафу потрепанный атлас СССР и даже нашел в нем Сибирь. Шевеля губами, он по слогам читал названия городов: Новосибирск, Красноярск, Омск, Иркутск – и гадал, В каком из них живет его папа, который попал в большую беду… И что же это за беда такая?