Напряжение на высоте

Но мы оставались на месте, уже вместе вслушиваясь в шорохи – будто в звуки волн, необоримо налетающих на берег, к нашим ногам, а потом и дальше – чтобы забрать до рассвета часть суши. В шорохи вплелся мягкий шелест – то снежинки закружились небольшим вихрем, поднимаясь и опадая вновь, создавая все шире и шире кольца из танцующего снега на ветру.

Покуда земля ощутимо не дрогнула, и в новосозданный вихрь не вплелись целые ленты бледно-желтого песка, резко взметнувшиеся сразу на несколько метров ввысь.

Кажется, рядом взвыла полицейская сирена – художества Пашки не остались не замеченными стражами порядка. Может быть, прибыли сразу несколько солидного вида машин – у рекламных баннеров были владельцы.

Но и наше, и внимание всех людей вокруг занимал стремительно растущий смерч, в котором от снега остались только редкие белые полоски – и шорох с шелестом, поглотивший все звуки вокруг.

Сложно сказать, через какое время последняя песчинка, лежавшая над уцелевшими катакомбами Борецких, поднялась от земли. Но в огромном столбе над нами отчего-то виделся силуэт необоримой клановой башни, сегодня напомнившей о себе всей Москве.

Песок рассыпался над городом где-то на высоте в несколько сотен метров, безопасно разлетевшись над значительной площадью. Хотя, если представить, что власть над песком можно получить обратно, а в тот миг он был буквально на всем в многокилометровом радиусе – то на вопросы безопасности стоит взглянуть совсем иначе…

Отряхнув ворот от налипшего песка, я расстегнул пальто и выудил пустой прямоугольник бумаги. Как-то не подобрал еще правильных слов…

Подошел к молчаливо стоящим возле патрульной машины представителям закона. Вежливо попросил ручку. А получив искомое, задумался вновь. Огляделся вокруг, отметив неуверенно перетаптывающихся господ – владельцев сломанных щитов, у которых наверняка был солидный блат и крыша в префектуре. Обернулся на Нику, что вновь дрожала в своей курточке – то ли все-таки от холода, то ли от вида черного провала в земле, что наверняка напомнил ей место собственного плена. Бросил взгляд на машину с Пашкой, род которого разорили и растоптали, скинув на него собственную вину и обернув в рабов.

Черкнул одну строчку и сложил листок два раза, закрепив клипом ручки.

— Скоро приедут те, кто уполномочен с этим разбираться. Передадите им, — оставил я его полиции.

После чего вернулся к невесте, аккуратно обнял и держал так, пока в ней не утихла дрожь.

— Нам идти туда? — глухо уточнила Ника.

— Они оставили лестницу, — указал я на ближнюю к нам сторону провала. — До того, как все засыпать. Хорошую, каменную. Не беспокойся, я хорошо подготовился.

И подтверждая это, вернулся к багажнику и выудил плотно набитый туристический рюкзак, из горловины которого выглядывал скатанный в валик теплый плед.

— Вот, на случай, если похолодает, — продемонстрировал я и с деловым видом накинул лямку на плечо.

Содержимое рюкзака предательски звякнуло стеклом о стекло.

— Та-ак, — протянула Ника тем тоном, который обычно бывал у нашего учителя по химии при сходном рюкзаке, принесенным на его урок, и аналогичном звуке.

— Емкости, — попытался отмахнуться я и пройти мимо.

— Что там у тебя? — заступила она дорогу.

— Припасы. Вон, смотри, там Пашка вышел с бизнесменами пообщаться.

У Пашки было действительно много вопросов, а те отчего-то напрасно не боялись юношу и не спешили убегать.

— Открывай.

— Спустимся – откроем. Там и фонарик есть.

Затем оценил степень упрямства и аккуратно положил рюкзак на землю, ослабив завязки.

Ника мигом присела рядом и заглянула внутрь.

— Две бутылки вина, — констатировала она и мрачно посмотрела на меня.

— Для обеззараживания проточной и талой воды. Рецепт еще с древнего Рима! Вдруг мы там застрянем, — постарался быть я убедителен.

— Сыр, нарезанный, — быстро перебирала она содержимое.

— С долгим сроком хранения.

— Шоколад.

— Высококалорийный продукт.

— Свечи.

— Это для определения угарного газа в тоннелях и шахтах. Потухнет свеча – дышать нельзя, — бодро отвечал я.

— Канделябр.

— Оружие ближнего боя.

— Спальный мешок. Один.

— Первый спит, второй – дежурит.

— Так, мы туда зачем вообще идем, а? — смотрела на меня невеста с подозрением.

— Мне просто надо сказать тебе очень и очень важные слова, — смутившись, отвел я взгляд. — Вот я и подготовился.

Ника тоже смутилась.

— Ладно, послушаем твои слова, — встав, отвернулась она от рюкзака и последовала к границы тьмы провала.

Я же накинул рюкзак на плечи и бодро проследовал за ней.

Надеюсь, она не убьет меня сразу, и продуктов будет достаточно, пока меня не откопают.

Иные люди редко понимают просто слова. Многие готовы принимать всерьез только те из них, что написаны на бланках с гербовой печатью. Часть – только из уст высоких чинов с большими погонами. Хотя, в общем-то, большинству достаточно тембра голоса и серьезности вида собеседника.