Напряжение

Тяжел и сложен путь обретения дара, тернист и болезненен. Только через боль и муку, скорбь по родной крови может быть он взращен. Не помогут уловки и хитрости — дар пройдет по родной крови к самому началу истории и выявит фальшь. Зато приз — огромен. Птицей лететь над полотном истории, заглядывая за горизонт, прослеживая ниточки жизни любого человека… Многие хотели бы этого могущества — что передавался только по женской линии Веденеевых, пробиваясь на свет лишь у единственной из целого поколения — да и то далеко не каждого.

Десять лет назад мать Ксении продали в другой род, посчитав сделку выгодной — слишком слабым был дар младшей принцессы рода. Слишком сильно ненавидела она родню, чтобы остаться с ними под одной крышей. Слишком много плохого случилось за шестнадцать лет бессмысленных попыток пробудить талант. Слишком много зависти было в глазах родных и двоюродных сестер. Очень много этих «слишком» для хрупкой девушки — на свою беду, еще и неземной красоты.

Веденеевы решили, что у такого слабосилка нет шансов на продолжение дара — тем более второе поколение подряд. Что не помешало взять воистину царский откуп и заодно спихнуть нелюбимую кровь.

Софью продали даже не в жены — просто еще один клан попытался разобраться в чуде Божьего промысла. В бумагах фигурировал «генетический материал — один комплект», а с суммы договора даже заплатили налоги…

Но тут случилось то, что очень редко бывает у деловых людей. Глава клана-покупателя, впервые осматривая юное и гордое приобретение — главным образом, дабы лично посмотреть на то, что обошлось ему в годовой бюджет, — влюбился. Вообще, люди такой величины лишены подобного недостатка, предпочитая действовать из понятий целесообразности и руководствуясь бизнес-планом, но тут нашла коса на камень.

Потому как сложно игнорировать пророчество — особенно если оно изречено подлинным (отчет на трех тысячах страницах, сотня страниц заключения, шесть страниц аналит-справки, виза казначея: «Берем») оракулом. Софья предрекла, что родит ему ребенка, которым он будет гордиться.

Обещаниям не принято верить, но что делать, столкнувшись с истинной правдой — особенно такой? Что-то щелкнуло в голове, заводя пружины древнего механизма, родом из пещерного века, — и бесчувственный человек-монстр «поплыл».

Через год родилась дочь — к тому времени о причине, по которой приобретали девушку, горевал только отдел генетиков, но, исходя из чувства самосохранения, даже не напоминал о запланированной программе исследований (не было там в планах любви, не делают такое с любимыми). Казначей втихую распивал коллекционное вино, выписывая на листке нескладные вирши, — его разум, пытаясь совместить расходную сумму и слово «любовь», выделывал с прожженным циником странные вещи.

А пара супругов просто радовалась жизни, забыв про скучную генетику, причем настолько позабыв, что дар Ксении наверняка был бы упущен молодыми родителями, если бы… Если бы юное чадо уже в первые месяцы жизни не угадывало, в какой руке игрушка, кто стоит за дверью (радостные угуканья — папа пришел), когда придет вредный доктор с холодным стетоскопом (переползание под одеяльце).

Воистину, огромная радость пришла в их семью, в их род. И муж, казалось бы, совсем отринул других жен (увы, политика) ради ее одной и буквально не вылезал из постели, окружая вниманием, засыпая подарками. С каким же восторгом через два месяца она сообщала супругу то, что они уже оба знали от родового врача, — сын!

И водоворот восторга и семейного счастья повторился вновь. Пока, во время родовых схваток, не случилось что-то совсем непонятное. Вместо родовой больницы — серая громада самолета, напичканного приборами, потеря сознания, роды в дряхлом отделении, поздравление от добрых серых глаз за зеленой маской, приятная тяжесть плачущего новорожденного в руках. И темнота, развеявшаяся уже в знакомой спальне, в Москве.

Когда она узнала, что сотворил муж… как она кричала!

— Пророчество сбылось, — грустно улыбнулся супруг, недвижно созерцая бешенство матери, потерявшей сына.

Она разнесла полдома, расцарапала ему лицо («виртуозу»!)… А дальше пошла апатия… И только лучик солнца — ее дочь — согревал сердце и душу. Леди не была дурой, так что грань умудрилась не перешагнуть, что позволило остаться подле дочери, а не на улице… и не в земле. Софье не нужно было влияния и власти, она просто хотела быть рядом. Потому что стоит хотя бы попытаться управлять Ксенией, настроить против отца или привязать к себе — ее тут же уберут от будущего оружия клана.

— Господин прислал за вами самолет. — Голос собеседника отвлек от собственных мыслей. Действительно, «господин» теперь подходит гораздо лучше, чем «муж».

— С Мистратовым? — как от зубной боли скривилась красавица.

Красота и сила в этом мире должны иметь хозяина. Раньше была родня, потом муж. Теперь отдел генетики робко проталкивал своих кандидатов — к счастью, действительно очень робко, смиренно надеясь на ответное чувство. Не из великой романтики — так повелел господин.