Напряжение

В руках идущего впереди остальных человека — невысокого и жилистого, выбритого наголо мужчины, пытающегося улыбаться, был кошелек Федора, раздувавшийся от содержимого как бы не в два раза сильнее, чем до кражи.

— Молодые люди, нам в бюро находок только что принесли. Возможно, вы потеряли, — старался быть он вежливым, но с сипловатым голосом это удавалось плохо.

А опасливо перебегающий на свиту брата взгляд то и дело мрачнел, и человеку приходилось возвращать улыбку на лицо.

Федор же молчал и смотрел. Я тоже молчал и смотрел. Двое из свиты вообще ничего не умели, кроме как молчать, смотреть и держать наш попкорн.

— Вы проверьте, все ли на месте, — напряженно произнес мужчина, уже не пытаясь изображать радушие, и протянул кошелек нам.

Оживленная же толпа людей, сновавшая рядом, как-то сама собой рассосалась, оставив вокруг нас пустой пятачок.

— Берите деньги, — подал голос стоящий позади него бородач. — Разойдемся миром.

— Молчи. — Раздраженно прервал его первый. — Мы признаем ошибку. Нас никто не предупредил, что вы здесь. Не будем же винить детей, что у них нет глаз?

— Хочу купить на эти деньги. — Качнул подбородком Федор.

— Все бесплатно для тебя, — повел рукой тот. — Выбирай и бери, что хочешь.

— Брать не хочу. — Настаивал брат. — Купить хочу. Камни, драгоценные. Украшения. Щедро заплачу.

— Нет камней. — Стал нечитаемым голос в ответ. — Магазин есть за две улицы от рынка. Покажи, что нравится — подарю. Или вот, — словно вспомнив, показал он на золотые перстни на левой руке. — Какое нравится?

— Значит, нет. — Констатировал Федор, чуть повернув голову вбок.

Затем спокойно забрал протянутый кошелек, вызвав тихий вздох облегчения. Открыл его и, игнорируя деньги, достал черно-белый снимок с изображением молодого и неизвестного мне мужчины, на обратной стороне которой был изображен абстрактный блекло-синий знак — словно выцветшая от времени печать. Федор обернулся вокруг себя, приметил ларек в паре шагов и положил фото прямо на него, а кошелек отправил себе в карман.

— Он придет за этим фото. — Произнес он замершим мужчинам и потерял к ним интерес. — Пойдем, — сказал мне брат и двинулся к выходу с рынка.

Но был аккуратно перехвачен представителем рынка, в глазах которого явно плескалась паника.

И даже ладонь, на всякий случай аккуратно зафиксировавшая его за горло сзади, не помешала тому постараться аккуратно подхватить брата за локоток и попытаться заглянуть в глаза.

— Тут нет. Но там — указал он взглядом в закрытый павильон овощного рынка, протянувшийся у края торговых рядов, с небольшой вывеской «восточные лакомства» над воротами. — Там есть. Но оно не мое! Только фото забери. Красивое, вдруг потеряется, а?

И был он достаточно убедительным, чтобы Федор замедлил шаг.

По счастью, фото еще не смел ветер и не забрал случайный прохожий. Да и переговорщик был достаточно разумен, чтобы предложить себя в качестве гида, а не оставлять дело на самотек или перекинуть проблему кому-то еще. Только был он каким-то квелым, даже отметив, что фото отправилось обратно в кошелек. Остальные же его сотоварищи слитно отвернулись и покинули нас, не попрощавшись. Во взглядах их было только осуждение, бросаемое на нашего спутника.

— Кто хозяин павильона? — Уточнил я, сопоставив настроения и взгляды.

— Я не знаю, — дернул тот плечом. — Пойдем.

— Они вас как похоронили, — прокомментировал Федор спешно удаляющихся людей.

— Пойдем. — Нахмурился тот и зашагал к «лакомствам».

— Что за фото? — Шепнул я брату.

— Да так, — был он задумчив. — Сына нашего общего знакомого. Говорит, похож.

В такие моменты отчетливо понимаешь, что вовсе не странный, и есть люди вокруг куда чудесатее.

— Почему мое фото не положил?

— А? — Поднял он взгляд.

— Ну, на прилавок. Я тоже могу красиво приходить. — Попенял ему я.

— Ты ж уже тут.

— Им же хуже.

— Надо приходить долго! — Наставительно произнес Федор. — Без сроков и точного графика.

— Как старость?

— Ага. Так страшнее.

— Учту, — проворчал я, заходя под ржавую арку входа.

В лицо дыхнул аромат специй и приторной сладости, волна тепла и нечто такое, от чего хотелось оглушительно чихнуть — но еще через пару вздохов все это стало уже привычным, хоть и необычным фоном.

Торговые ряды тут составляли выставленные змейкой — от края до края широкого зала — столы, на которых были выложены инжир и изюм, виноград и еще десятки разнообразных фруктов, составлявших те самые «сладости» наравне с рахат-лукумом и весовой халвой, орехами и дыней. А за прилавками стояли совсем уж колоритные личности, неведомо как переместившиеся со своим товаром с ближнего востока в столицу северной империи. Или же то местные и даже коренные, но не отступившие от традиционных нарядов и головных уборов, намотанных на головы из белоснежной ткани.