Напряжение

— Человек — он слаб и ленив по своей природе. Человек с целью способен добиться результата, если воля его крепка. Но для магии не достаточно воли, на высоких рангах нужна одержимость. Когда бетонная плита падает на младенца, и эту многотонную ношу держит хрупкая женщина — это одержимость спасением жизни родного существа. Когда человек перепрыгивает трехметровую стену, спасаясь от стаи собак, он одержим выживанием. Но нам такое не подходит — нам нужно спасать чужие и свои жизни постоянно. Поэтому мы одержимы благополучием рода, его честью, славой и выживанием. Это не просто слова, милая. Это то, что превращает слабый ветерок 'новика' в шторм 'виртуоза' — всего‑то нечто внутри человека, заставляющего вложить самого себя, все свои силы, опыт и возможности ради славы и благополучия рода. Бесконечное соревнование с самим собой, в котором нельзя соврать…

Тринадцать лет назад для нас не было на свете трагедии хуже, чем выбросить сына в неизвестность. Люди умирали в сражениях, от болезней и стихии, от старости и или дурной раны — все это было, и никуда от этого не деться. Можно только оплакивать и мстить. Но никогда, ни в одном из поколений мы не отказывались от родной крови. Мы одержимы семьей, и пойти на этот шаг — далось с огромным трудом. Скажу только, что твой отец лишился силы на половину года. Вообще всей силы, его даже твоя мать избила, когда узнала… Я потерял один ранг силы. Все остальные, кто был в курсе дела, тоже ходили в страшной депрессии.

Но у нас была цель. Мы, одержимые, желали роду благополучия, которое мог подарить пророк. И мы пошли на эту жертву. Я не хочу оправдываться, я знаю свою вину и вину твоего отца, но пусть мы умрем за это, если с твоей помощью наш род будет жить.

Прошли годы, мы успокаивали себя, что найдем мальчика и постараемся обеспечить ему будущее. Никто не верил, что после интерната для сирот и обычной школы мы получим кого‑то адекватного. Не смотри на меня так гневно. Мы любили бы его абсолютно любым.

Потом ты нашла Максима. Сбылось пророчество твоей матери, мы получили великий дар и еще один шанс выжить в этом жестоком мире. Это тут мы кажемся большими и сильными, а знала бы ты… Не важно. Признаюсь, на этой новости мы стали сильнее… Очень сильнее — если я и твой отец уже шагнули за грань вершины мастерства, то часть посвящённых оказалась на самом ее пороге. Еще одно хорошее известие, и они бы тоже ее пересекли, а клан получил пару — тройку виртуозов. Всего‑то дел — надо вернуть парня, убедиться, что все хорошо, и совесть внутри нас позволит чувствовать себя сильнее.

Но ты не позволила, и это твое право. Ссориться с оракулом… особенно таким милым, с таким хорошеньким носиком и щечками… Ладно — ладно. В общем, ссориться дураков нет. Искать самим — помнишь я тебе про политику рассказывал? Нельзя. Так что ходят у нас теперь недовиртуозы и тоскливо посматривают в твою сторону. Замечала, нет? Нет? Ну, про тоскливое выражение я перебрал, они те еще убивцы… Твой дядька Амир, например. Он добрый? Ладно, пусть будет добрый.

А недавно ты показала мне брата. Сильного одаренного, разогнавшего двух 'ветеранов' гвардейской охраны. — Старик упер лицо в сложенные ладони.

— Деда…

— Который в тринадцать основал компанию и заработал свои первые сто тысяч…

— Дедушка, ну не надо, — Встревожилась Ксения, услышав тихие рыдания старика.

— Которой имеет полное право нас ненавидеть… — Дед поднял голову и растерянно посмотрел на внучку. — Мы выкинули из семьи ее будущее. Мы врали себе, что это будет бестолочь, без дара и чести. Если твой отец узнает об этом… Ксюша, я второй день не могу призвать силу. Что станет с ним?

— Мы ему не скажем.

— Не скажем, — эхом отозвался старик. — Пока я все не исправлю. Я стану слугой, дворником рядом с ним — это не зазорно для чести! Обучение детей клана — никогда не зазорно для чести! Я не скажу, кто я и откуда, но я обязан быть рядом, когда он узнает правду о своем происхождении. Между нами не должно быть вражды.

— Не переживай, — мягко успокоила она. — Он не злой.

— Может быть. — Упрямо произнес старик. — Но ты не можешь заглянуть в душу. Твой дар — огромное богатство, но и он дает сбой.

— Еще не было случая…

— Помнишь, я говорил про пророчество твоего рода?

— Что будущим оракулом станет девушка с именем Софья? Да, оно не сбылось, но…

— Сбылось, — отрицательно покачал головой дед. — Твоя мать — сильнейший оракул в роду. Она увидела свою маму, когда ей было всего шесть лет.

— Но, почему тогда… — Растерялась Ксюша.

— Она не поверила, что ее любимая мама, которую она так хотела найти, мечтала о ее любви и ласке, жаждала ее возвращения… Что ее мать бесконечно счастлива без своей дочери. — Прочеканил дед и добавил чуть мягче. — Девочка не знала, что она ненавидела свою родню, а не ее лично. Дар сломался. Потом мы вытащили Софью из этого гадюшника, ей там тоже приходилось не легко — род занял много денег, и очень рассчитывал на ее дар… Но дело не в этом.

— А в чем? — Совсем потерянно произнесла внучка.