Наполеон. Попытка № 2

Битва была очень тяжелой. И на эту битву с замиранием сердца смотрел весь цивилизованный мир. Во Франции поражения Наполеона ждали затаившиеся роялисты, которым за предыдущие полгода Наполеон изрядно настучал по рогам. Они знали, что вся Франция сейчас держится исключительно на воле одного человека. И как только этот невысокий человек будет повержен превосходящими силами австрийцев, состоится высадка английского десанта в Вандее. Кадудаль в те дни считал восстановление монархии во Франции делом практически решенным. Собственно говоря, и его банды, и англичане ждали только сигнала для выступления. Гады Бурбоны уже паковали чемоданы. Сигналом к общему выступлению должно было послужить известие о гибели Наполеона и его армии в Италии.

Трусоватые нейтральные страны Европы тоже ждали поражения Бонапарта при Маренго, чтобы на следующий же день присоединиться к антифранцузской коалиции.

Битва была настолько тяжелой, что французы – все, кроме одного человека, – считали ее проигранной. А австрийские гонцы, посланные Меласом в Вену, сообщили австрийскому двору о блистательной победе над Наполеоном. Австрийский двор в полном составе пустился в пляс и захлопал шампанским. И только Наполеон сохранял уверенность и спокойствие, когда его солдат теснили австрийцы, а австрийские пушки косили французские ряды. Утешая своих пригорюнившихся штабистов, он ходил по штабной палатке и, как заклинание, повторял: «Битва еще не проиграна. Битва еще не проиграна».

На что он рассчитывал? Он ждал подхода дивизии генерала Дезе. И дождался. Дезе, зная, что положение отчаянное, поспешал изо всех сил и ударил с ходу. Не ожидавшие такой напасти, австрийцы дрогнули и побежали.

Вы только представьте себе ликующий, танцующий, хлопающий и смеющийся австрийский двор, в который врывается запыленный гонец с пренеприятнейшим известием: вышла небольшая ошибка, мы не блистательно выиграли битву при Маренго, а совершенно ужасно, просто катастрофически ее продули. А вместе с ней и всю Италию!

Генерал Дезе погиб во время атаки. И Наполеон после битвы, сжав зубы, сказал: «Как жаль, что мне не позволено плакать!» И все-таки заплакал… Вообще Наполеон плакал всего несколько раз в жизни: когда убили Дезе; когда через несколько лет он держал на руках истекающего кровью своего самого талантливого маршала – Ланна, которому ядром оторвало обе ноги. И еще один раз, о котором я расскажу позже. Этот третий раз не был связан с войной.

В общем, Наполеон снова завоевал Италию.

Надо ли описывать радость Парижа? Плакали и смеялись все: банкиры и казнокрады, военные и чиновники, богачи и полуголодные бедняки из рабочих предместий. Не радовались только роялисты и якобинцы. Ну и черт с ними!..

Антифранцузской коалиции пришлось заключать мир. Но на каких условиях? Дело в том, что Наполеон был гениальным не только полководцем, но и дипломатом. С помощью военной победы он обеспечил себе выгодные условия подписания мира с Австрией, отобрав у нее все, что только можно было. А с помощью дипломатической победы Наполеон сделал Россию своей союзницей, расположив к себе Павла. И для Европы это было страшнее всего. Дело в том, что, подружившись, эти два монстра – Россия и Франция – были бы полными хозяевами в Европе и могли делать там все, что угодно! Для Англии это означало, во-первых, угрозу Индии, которой могла через Среднюю Азию грозить союзница Франции Россия (Наполеон никогда не оставлял идею захвата Индии как главного сокровища британской короны). А во-вторых, это означало опасность полного закрытия континентального рынка для английских товаров. Именно поэтому Англия вкладывала деньги и в убийство Павла, и в убийство Наполеона, и в то, чтобы натравить Европу на Францию.

И тут надо рассказать публике, что же, собственно говоря, не поделили Франция с Англией, почему они враги по жизни. Это важно.

Поскольку английская революция случилась задолго до французской и капитализм начал развиваться в Англии раньше, чем во Франции, Британия поимела существенные преимущества в буржуазном развитии, и терять своего монопольного положения совершенно не хотела. Английский текстиль и продукция английской металлургической промышленности захватили французский рынок еще при Людовике, само существование которого сдерживало развитие французского капитализма. Поэтому, как только французы сковырнули Людовика, и Конвент, и Директория сразу же стали проводить меры по защите внутреннего рынка, то есть всячески сдерживали проникновение английских товаров в страну. Эти заградительные меры приветствовались молодой и слабой французской буржуазией, а английские промышленники и торговцы терпели убытки и давили на свое правительство, чтобы оно вновь вернуло на трон Бурбонов, при которых англичанам так вольготно жилось во Франции.