Наполеон I и его гений

Директория того времени состояла из следующих пяти лиц: Гойе, Мулена, Сийеса, Барраса и Дюко. Гойе и Мулен вскоре оказались несговорчивыми, тогда как последние три члена директории быстро присоединились к затеям Бонапарта. Сюда вскоре пристали Талейран и Фуше. Генералы все были на стороне Наполеона и только некоторые из них, как Ожеро и Бернадотт, выжидали обстоятельств. Большинство совета старейшин и совета пятисот было на стороне Наполеона. Председателем совета пятисот был брат Наполеона Люсьен.

Заговорщики быстро столковались. Роли были разделены, и все дело велось в величайшем секрете. Даже действующее лицо каждое знало только свою роль и свое дело. Революция была решена и начало дела должно было принадлежать совету старейшин. Он должен был объявить: 1 – о существовании политического заговора, имеющего целью ниспровержение власти и государственного порядка, 2 – об экстренном собрании в Сен-Клу совета старейшин и совета пятисот и 3 – о назначении главнокомандующим войсками Парижа генерала Бонапарта. Сийес, Баррас и Дюко должны были подать Бонапарту прошение об отставке из директории, тогда директория падает сама собою и новая директория имелась быть назначенною из Бонапарта, Сийеса и Дюко. Государственный переворот был назначен на 16 брюмера. Революция могла рассчитывать на полный успех. Директория слишком уронила себя в глазах народа, и народ искал власти твердой и определенной. Наполеон как нельзя более соответствовал этому идеалу. Большинство администрации, народ и армия были на стороне переворота. Противиться могли те, чьи интересы задевались этим переворотом. Но для их усмирения существовала армия.

Однако всему этому делу едва не помешало самое простое обстоятельство.

За несколько дней до революции Наполеон уехал к брату своему Жозефу в Монтфонтень на несколько дней. Желая побеседовать с Реньо наедине, Наполеон предложил ему верховую поездку. Достигнув озера, лошадь Бонапарта споткнулась на всем скаку о скрытый под песком камень и сбросила всадника с седла метров на шестнадцать. Реньо соскочил с своей лошади и подскочил к Наполеону, которого застал в беспамятстве. Не заметно было ни пульса, ни дыхания. Через несколько минут, однако, Бонапарт очнулся, как бы от сна, и вскоре с той же легкостью, с какою был сброшен, вскочил снова в седло (Пеэр, 241).

17 брюмера совет старейшин заслушал вышепоименованные три вопроса и принял их единогласно. Наполеон был приглашен в заседание совета.

В то время все генералы, за исключением Журдана и Ожеро, были в квартире в блестящей форме. Когда получено было приказание совета старейшин, Наполеон, во главе блестящего генералитета, немедленно выехал в Тюильри. Его сопровождали Макдональд, Серюрье, Мюрат, Ланн, Андриосси, Бертье и Лефевр. При проезде через город нетрудно было убедиться, что заранее отданные приказания были в точности исполнены. Войска парижского гарнизона стояли под ружьем на своих местах во всех стратегических пунктах, командующих столицей. Приехав в Тюильри, Бонапарт с блестящей свитой вошел в зал заседаний. “Граждане делегаты, – сказал он, – республика находилась на краю гибели! Вы оказались на высоте положения и спасли ее энергическим вашим решением. Горе тем, кто вздумал бы вызывать беспорядки и волнение! С помощью генерала Лефевра, генерала Бертье и других моих товарищей по оружию я их немедленно же арестую. Не к чему было бы теперь справляться с прецедентами прошлого. Никакая историческая эпоха не может сравниться с концом XVIII столетия, а тем более с настоящей минутой! Ваша мудрость постановила решение, а мы его выполним, если понадобится, силой оружия. Нам нужна республика, зиждущаяся на истинной свободе граждан народного представительства. Такая республика у нас и будет! Клянусь в том за себя и за своих товарищей по оружию!” “Мы все клянемся!” – единодушно воскликнули сопровождавшие его генералы.

Решения совета старейшин были немедленно объявлены в совете пятисот и совершенно молчаливо им приняты.

Не то было во дворе Тюильри, где Наполеон выходил из зала заседания. Пока генерал Бонапарт садился на коня, караул Тюильри приветствовал своего возлюбленного полководца громким и дружным “ура”. Приветствие многознаменательное.

Все происшедшее в совете старейшин и в совете пятисот на другой день было опубликовано в газетах с комментариями, подобающими данному случаю.