Написано кровью моего сердца

— Не будь дурочкой, Пейшенс! Если ты завяжешь рубашку, как он будет в уборной ее задирать? Она слишком туго их завязывает. Ее узлы невозможно развязать, — предупредила Пруденс гостя.

— Неправда! Ты врушка!

— Уймись, сестра! Вот скажу маме, как ты меня назвала!

— А где ваш отец? — перебил их Джейми, пока они не вцепились друг другу в волосы.

Девочки замолчали и странно переглянулись, прежде чем ответить.

— Не знаем, — тихо и грустно заговорила Пруденс. — Он ушел на охоту год назад и не вернулся.

— Может, его индейцы забрали, — добавила Пейшенс, стараясь не терять надежды. — Тогда он сбежит и обязательно к нам вернется!

Пруденс вздохнула и уныло согласилась:

— Может… А мама думает, его ополченцы застрелили.

— Почему? — удивился Джейми, глядя на них сверху вниз. — Зачем им в него стрелять?

— За то, что он квакер, — пояснила Пейшенс. — Он не хотел воевать, поэтому они сказали, он лоялист.

— Ясно. А он… он и правда лоялист?

Пруденс нежно посмотрела на Джейми, без слов благодаря за то, что он говорит об их отце в настоящем времени.

— Я бы не сказала… Но мама рассказывает, что на ежегодных собраниях только и твердят, что все квакеры должны быть за короля, ведь король хочет мира, а повстанцы хотят войны. Так что… — она пожала плечами. — Люди думают, мы лоялисты.

— Папа не был! Он не такой! — вставила Пейшенс. — Он говорил о короле всякое, а мама умоляла его придержать язык. Вот и уборная! — неохотно объявила она, отпуская локоть Джейми и открывая перед ним дверь. — Только полотенцем не вытирайся, оно для рук. Там в корзине есть кукурузные листья.

* * *

Джон Грей проснулся совершенно разбитым. Его трясло в лихорадке, голова раскалывалась. Оба глаза залепило липкой коркой гноя, левый не открывался вовсе. Ему всю ночь снилась какая-то сумятица, мешанина образов, голосов, эмоций. Вот Джейми Фрэзер, весь черный от гнева, кричит на него, а потом все вдруг пропадает и начинается кошмар. Они будто бы бегут вместе через болото, зыбкую трясину, в которой вязнут ноги; Фрэзер проваливается, орет, чтобы Грей скорей уходил, но тот не может — ноги уже засосало, и он стремительно тонет, размахивая руками, но не в силах нащупать опору…

— Эй!

Кто-то затряс его за плечо, вытягивая из трясины. Грей разлепил здоровый глаз и сквозь пелену увидел силуэт молодого человека в темном пальто и очках, отчего-то смутно знакомого.

— Джон Грей? — спросили его.

— Да, — отозвался тот и с усилием сглотнул. — А мы… мы имеем честь быть знакомы, сэр?

Визитер вдруг вспыхнул и ответил вполголоса:

— Да, Друг Грей. Я…

— Ах да! — тот стремительно сел. — Ну конечно же вы… О господи!..

Голова из-за столь разительной перемены положения, казалось, вот-вот слетит с плеч и впечатается в ближайшую стену. Молодой человек… Хантер, всплыло наконец его имя из мешанины мыслей. Доктор Хантер. Тот самый квакер Дотти.

— Думаю, тебе, Друг, лучше все-таки лечь.

— Думаю, сперва мне лучше избавиться от лишнего в желудке…

Хантер вовремя выхватил из-под кровати горшок. Потом подал стакан воды — «Только пей медленно, Друг Грей, иначе ее тоже не удержишь» — и устроил Джона на подушках. Тут за спиной у него неожиданно возник полковник Смит.

— Что скажете, доктор? — взволнованно нахмурился тот. — Он в своем уме? А то посреди ночи вдруг начал петь, а потом до утра стонал и бредил. Да и вид у него…

Смита так выразительно перекосило, что Грей задумался, неужто и впрямь выглядит столь жутко?

— У него сильный жар, — определил Хантер, смерив Грея пронзительным взглядом сквозь очки. Он наклонился, чтобы пощупать у него пульс. — И, Друг Смит, видишь, что у него с глазами? Перевозить его крайне опасно. Может случиться кровоизлияние в мозг, и тогда…

Смит недовольно хмыкнул и поджал губы. Оттолкнув Хантера в сторону, сам склонился над Греем.

— Подполковник, вы меня слышите? — произнес он чуть ли не по слогам, будто разговаривал с умалишенным или иностранцем.

— Ich bin ein Fisch… — тут же пробормотал Грей, зажмуриваясь.

— Пульс неровный, — предупредил Хантер, держа Грея за запястье. Рука у него была холодной и успокаивающе твердой. — Я не готов брать на себя ответственность за последствия, если все-таки решите его перевозить.

— Ясно…

Смит помедлил немного. Грей слышал, как тот тяжело дышит, но открыть глаза и посмотреть не рискнул.

— Что ж, хорошо. — Полковник невесело хохотнул. — Раз Магомет не может прибыть к горе, значит, доставим к нему гору. Пошлю генералу Уэйну письмо. А вы, доктор, уж постарайтесь, чтобы этот человек выглядел вменяемым.

* * *

Раненым глазом Грей видел Дензила Хантера, и это обнадеживало: значит, он не ослеп. Пока что… Хантер снял очки, чтобы взглянуть на пострадавший орган поближе. У него самого были привлекательные глаза: светло-карие, цвета мякоти зрелой маслины, с крохотными зелеными прожилками в радужке.

— Посмотри наверх, пожалуйста.

Грей попытался поднять глаз.

— Ай!

— Нет? Тогда вниз.