Написанное болью

"С каждым днем становилось яснее, что заседать в одном парламенте приднестровцы и "фронтисты" не могут. Это было не просто бесполезно - небезопасно. 22 мая 1990 года, когда приднестровские депутаты выходили после заседания из здания парламента, их стали избивать. Озверевшая толпа таскала за волосы женщин, разрывала одежду на мужчинах, осыпая их ударами со всех сторон. Потом на проезжей части дороги открыли канализационный люк и попытались депутатов туда затолкать. Однако откуда-то из недр парламента последовала команда "Отставить!". Кто-то сообразил, что избиение народных избранников не очень вяжется с теми демократическими лозунгами, при помощи которых Молдавия собиралась проникнуть в семью западных государств. И толпа, как по команде, успокоилась и отступила. Видимо, актеры подчинялись своим режиссерам беспрекословно" (с. 81).

Вновь специально обращаю внимание читателя: это всё происходило при Горбачеве, при Советской власти, в СССР. У власти в Кишиневе оставалась компартия, ее руководитель Мирча Снегур и был главой парламента (Верховного Совета МССР) - и одновременно главным кукловодом фашиствующей толпы у парламентских стен (с. 80). А как звали покровителей Снегура в Кремле? Правильно. Михаил Сергеевич и его команда.

В том же 1990 г., но уже в ноябре Бершину пришлось пережить в Кишиневе еврейский погром. Погром этот, насколько я помню, был тотально замолчан всеми "демократическими СМИ" и официальной советской периодикой. Рассказали о нем лишь приднестровские газеты да оппозиционные Горбачеву мелкие радикально-коммунистические издания. Но им никто не верил, их голоса никто не слышал. Из Кремля была дана установка: поддерживать борьбу "молдавских демократов" со "сталинистами" и "нинандреевцами". Сегодня об этом погроме в Израиле пишут как о само собой разумеющемся: дескать, что вы удивляетесь, что из Молдавии все евреи в Израиль сбежали, - у них же там погромы были!

Погром готовили загодя, по спискам: "На дверях красовались белые, нарисованные мелом кресты. Дверь соседки была чиста. Войдя к нам, она рассказала, что накануне в жилищное управление, где она как раз и работала, ворвались какие-то молодые люди и, угрожая паспортистке, потребовали списки жильцов. Зачем - не сказали.

- Начальник сначала не даваль, - рассказывала соседка, по-молдавски смягчая в конце глаголов русское "л", - потом даль. Испугалься" (с. 77).

У этой соседки Бершин и хозяева квартиры, где он остановился, и спрятались. "Часа через два, когда шум окончательно стих, мы осторожно вышли на лестничную площадку, огляделись, а потом уже через проем сломанной двери вошли в квартиру. Осколки люстры сразу затрещали под ногами. Шкафы были вывернуты наизнанку. На месте экрана старенького "Рекорда" зияла дыра. Стекол не было. На полу вперемешку валялись книги, подушки и осколки посуды. Искать пропавшие вещи мы не стали. Не было времени. Хотя соседка и предлагала пожить у нее, мы решили, что нужно уезжать. Хотя бы на время. Кое-как приладили дверь к петлям и даже умудрились закрыть их на ключ. Вдруг за спиной послышался странный всхлип. В проеме соседней, тоже помеченной крестом двери, стояла смуглая пожилая женщина, прижимая к себе ребенка лет пяти. Женщина смотрела на нас безумными глазами и повторяла окровавленным ртом: "Готыню! Готыню!" (Боже! Боже! - идиш)" (с. 78).

Из зарубежной истории хорошо известно, как легко и быстро фашисты переходят от избиений к убийствам. В демократической Молдавии этот процесс был облегчен тем, что фашисты были не в оппозиции, а у власти.

"С марта 1992-го здесь (в Бендерах. - А.Т.) начали пропадать люди. Многих находили под городом - в садах или в Гырбовецком лесу - мертвых и изувеченных. Группы террористов, сформированные Министерством национальной безопасности Молдавии, называемые там, что естественно, "группами по борьбе с терроризмом", похищали и убивали бендерчан. 1 апреля состоялась, как выяснилось впоследствии, репетиция погрома. Два молдавских бронетранспортера в шесть часов утра ворвались в город и на пересечении улиц Мичурина и Бендерского восстания расстреляли из пулеметов милицейский пост и автобус с рабочими хлопкопрядильной фабрики. Несколько человек, включая полковника милиции Таранова, капитана Ечина, рабочих Бубуека и Барбакаря, - погибли. Поразило еще одно: в автобусе в числе погибших рабочих оказалась женщина-молдаванка, муж которой, полицейский, принимал участие в нападении и расстреле. И может быть, именно он и убил свою жену" (с. 110).