Написанное болью

Конечно, само понимание, что такое интернационализм (а не просто равенство граждан по национальному признаку или дружба наций), приднестровцы почерпнули из официальной советской идеологии. То есть это понятие было понятием марксистским (поскольку сама советская идеология была лишь максимально искаженным и приспособленным для нужд советского строя - суперэтатизма - вариантом марксистской идеологии). Но это было пассивное знание. Востребовано оно оказалось только тогда, когда приднестровцы почувствовали (это слово верно употреблено Бершиным) коллективную угрозу. Это - еще одно доказательство того, что марксизм был чуждой и опасной для сословных интересов советской "номенклатуры" идеологией. И чем выше был образовательный уровень населения СССР, тем очевиднее для населения было несоответствие официальной идеологии реалиям советского строя - и тем сильнее должна была чувствовать советская бюрократия необходимость отказа от чуждой себе идеологии марксизма.

Марксизм же как революционная идеология, идеология классовой борьбы, легитимизирует Сопротивление, прямое действие. Оказавшись стихийными марксистами, приднестровцы не задавались дурацкими вопросами, соответствует ли нормам римского права всеобщая политическая стачка, легитимно ли свергать существующую власть, и не задавались вопросами, куда обращаться с жалобами, если государственные карательные структуры хватают и сажают в тюрьму их, приднестровцев, лидеров. "Еще в апреле 1991-го молдавской полицией были захвачены будущий творец приднестровской денежной системы Вячеслав Загрядский, которому не простили идею разделить бюджеты Приднестровья и Молдавии, и будущий председатель Верховного Совета Григорий Маракуца. Но резко ситуация обострилась после провала так называемого августовского путча в Москве. Не придумав ничего лучшего, молдавское руководство наклеило на все Приднестровье целиком ярлык "путчисты", хотя тираспольские руководители даже и не думали как-то поддерживать Янаева с компанией. Начались аресты. В Комрате арестовали лидеров Гагаузии Степана Топала и Михаила Кендигеляна. В Бендерах - председателя горсовета Гимна Пологова. В Дубоссарах - заместителя председателя горсовета Александра Порожана и еще несколько человек. Депутату из Григориополя  Г. Попову при аресте сломали ребра. Ворвавшись в квартиру Владимира Боднара, первым делом избили его жену" (с. 107). Затем молдавские спецслужбы арестовали в Киеве Игоря Смирнова.

"Молдавские руководители совершили традиционную: ошибку. Они полагали, что все дело в лидерах. Они полагали, что если лишить лидеров свободы, все образуется само собой. На деле вышло иначе. Экспансивные приднестровские женщины, раньше мужчин сообразившие, что защитить их некому, перекрыли железную дорогу, устроив таким нехитрым образом блокаду Молдавии. Арестованных : пришлось выпустить. А заключение в кишиневской тюрьме добавило свободы не только Смирнову и другим арестованным, но и всему Приднестровю" (с. 107-108). Так приднестровцы и сами убедились, и продемонстрировали всем, что прямые действия - самые эффективные. А те, кто рассказывает наемным работникам сказки о "необходимости соблюдения законности", всего лишь выполняют задание насквозь криминальной власти, которая сама никогда никаких законов не соблюдала.

Действительно, если бы приднестровцы не блокировали дорогу и не отстаивали с оружием в руках свою республику - где бы они сейчас были, что было бы с Приднестровьем? Можно сказать точно: то же, что со всей Молдавией. Приднестровские заводы стояли бы закрытыми, оборудование с них было бы разворовано и продано в пункты сбора цветного и черного лома, бывшие квалифицированные рабочие и инженеры рылись бы по помойкам и опухали бы от некачественного спиртного, а "некоренные" - русские и украинцы - в массе своей бомжевали бы на "исторических родинах", обивая пороги коррумпированных бюрократов (каждого из которых можно смело расстреливать без суда и следствия) в тщетных попытках добиться полагающихся "вынужденным переселенцам" прав и льгот.

Как бы тяжело не было сегодня в Приднестровье, но это все равно лучше, чем та судьба, которую готовили приднестровцам советские бюрократы.

И можно лишь пожалеть, что у приднестровцев не хватило 10 лет назад сил на то, чтобы дойти боевым маршем до Кишинева, а оттуда - до Москвы. Союзников у них в этих походах было бы много. А красный с зеленой полосой посредине приднестровский флаг, конечно же, смотрится куда эстетичнее того, что в народе называют "власовским матрасиком":

* * *

Хотя книга Бершина написана в жанре мемуаров (или сборника репортажей) с отступлениями, в ней, к чести Бершина, есть выводы.

Эти выводы содержатся в приведенных в книге письмах германскому другу Бершина Мартину.