Напасть

– Фома, теперь всё. Можешь открыть глаза. – Чьи-то руки отнимают прижатые к глазам руки Фомы, до сознания которого сквозь туман неизвестности доносится чей-то женский голос.

Глава 2

Где-то около того. Кто рано встает, тому случай подает.

– Судя по тому, что вы, дамочка, не вняв голосу разума, решили срезать в этом безлюдном месте угол, можно сделать вывод, что вы очень спешите. Так что давайте не будем отклоняться от выстроенного вами курса, и тем же темпом избавимся от отягощающих вас вещей. – Данила не упустит возможность продемонстрировать свои знания в области логики, которые, следуя этой дисциплине, всегда подкреплены очень существенным аргументом в виде ножа.

Но то ли дамочка попалась не слишком понятливая, то ли Данила не был слишком убедителен, но так или иначе, а времени на поминутный разбор не было, и Данила, применив свой кулак, очень доходчиво и существенно для глаза дамочки, а также для своей убедительности, решает возникшее затруднение в понимании дамочкой того, что Данила шутить не будет. После чего происходит спешный размен, в котором отягощенность в виде кошелька в довеске с телефоном, переходит в руки Данилы, который таким не слишком хитрым способом, избавляет дамочку от бремени затратных забот владения наличностью, которая, почувствовав эту облегченность, тут же, как стрекоза уносится отсюда прочь.

Данила же, в свою очередь, как человек несильно спешащий, даже не смотря на обстоятельства требующие незамедлительности, решает ознакомиться с этим грузом ответственности, перешедшим в его руки. А как иначе, он же должен знать, на что шёл, хотя он как знаток уголовного кодекса, это, конечно же, знает. В общем, его всегда волнует соответствие проявленного риска, и того количества шампанского, который он подразумевает.

– Данила. А ты всё в том же духе. – Раздавшийся из-за спины Данилы голос, не только не дал возможности тому со всей обстоятельностью ознакомиться с содержимым кошелька, но и более того, заставил его, сопроводив своё недовольство угрожающей фразой: «Что за на…», – обернуться, чтобы посмотреть, кто там такой крикливый.

– А ты, я смотрю, всё так же без оглядки на последствия своих действий, занимаешься логикой, – обломок кирпича в руках говорящего придавал весомость его словам.

– Это, что-то новенькое, – заметив ручную весомость в руках хмыря, Данила даже несколько развеселился.

– Всё новенькое, это хорошо забытое старенькое. И разве не тебе об этом не знать, – в свою очередь ухмыльнулся этот, кого-то ему напоминающий, незнакомец. – А ты, я смотрю, уже продал свой кирпич и прикупил, что полегче.

– Да, годы берут своё. – Данила внимательно изучает все возможности ухода, или же какого-нибудь другого бокового межреберного решения для выхода из этого тупика.

– Ну, ты, тогда знаешь, что твоё оружие, хоть и многоцелевое, но всё же твоя шрапнель ничего не сможет сделать против моей картечи. Так что давай, облегчайся. – Незнакомец постепенно, небольшими шажками приблизился к Даниле, и уже последнюю свою фразу завершил в очень приказном ключе.

– Да пошёл ты на… – но уточняющая мощь кирпича воткнула обратно в рот Даниле эти однозначно неприличные, хотя, возможно и приличествующие к месту, полные эмоционального отторжения его слова. Которые, прихватив с собой кусочки выбитых зубов, вперемешку с кусками кирпича, заполнив его рот на время его падучей невменяемости, запечатали его такую всегда интересную словесность. И ведь всё логично, раз сам Данила всегда настаивал на этом. Так он, столкнувшись с существенным контраргументом, сам того не заметив, скопытившись после точного попадания кирпичом в свою физиономию, и оказавшись вне доступа к своим рефлексам, только и мог, что булькая кровью по возможности вдыхать в себя воздух.

– А я ведь предупреждал, – незнакомец, подойдя к Даниле, внимательно изучил все последствия его упорства. – Да, теперь понятно, что значит рожа кирпичом, – ухмыльнулся незнакомец, после чего подняв с земли причину возникшей ситуации – кошелек со своим довеском, положил всё это в карман, и хотел уже было оставить Данилу наедине со своими мыслями, как заметив отлетевший в сторону кустов, стальной аргумент Данилы, нож, подошёл к нему, и, подняв, принялся внимательно изучать.

– Не перестаешь ты меня удивлять, Данила, своей тягой к броскости, – ухмыльнулся незнакомец, рассматривая оригинальность этого колюще-режущего предмета. – И как, объясни мне, понимать это, – прочитав гравировку на ручке ножа: «Братану», —незнакомец всё больше ухмыляется.

– Хотя подожди, не спеши отвечать, – незнакомец и вовсе издевается над Данилой, который не то что не спешит ответить, и ему даже не дают это сделать, и всё в точности до наоборот, и он даже и не думает, потому что не может, имея на то очень уважительную причину – полный рот осколков зубов, вперемешку с песком. Да к тому же и его бессознательность не слишком способствует всякому диалогу.