Напасть

В общем, реквизитом на этот раз выступил стаканчик с какой-то газированной гадостью, который своей бумажной хрупкостью мало что мог противопоставить голове охламона в бейсболке, которую на стаканчик и обрушил Шкет, взявшись очень старательно за дело, а вернее, за его шею.

– Дуб, я теперь понимаю, почему ты рекомендовал мне его, – отойдя от окна, закурив, Серый прокомментировал действия Шкета.

– А чего это он? – для поддержания разговора, спросил Дуб.

– А я-то откуда знаю. Может, они выглядели вызывающе, и он не смог пройти мимо них. А может, он выглядел слишком вызывающе, и не смог не вызваться и не обратиться с вопросом к ним. В общем, откуда я знаю, что твориться у него… – Серый посмотрел внимательно на Дуба, – и у тебя в голове, – резюмировал Серый.

– А может, он просто послушал тебя, – на этот раз Серого своей внимательностью удивил Дуб.

– Иногда лучше оставаться глухим, – очень внимательно глядя на Дуба, дал тому понять Серый.

Глава 4

Без пяти дней неделя. Другая половина и часть города.

– Потеряв тебя сегодня, как ни странно, я себя нашёл. – Напев Фомы вызвал у Тёмы приступ подавленности, которая всегда наступает когда ты, не прожевав пищу как следует, стараешься наскоро заглотнуть её в себя. Что, впрочем, на Тёму не было похоже, и что, скорее всего, обстоятельства случившегося, когда его сосед за обеденным столом в кафе и по совместительству друг Фома, ни с того ни с сего вдруг напел эту строчку из песни Киркорова, которого они на дух не переносили, и послужили этой его раздавленности.

– Ты чего, моей смерти хочешь? – Тёма, по дружбе получил по спине, и теперь, благодаря этой своевременной помощи друга, был обязан жизнью Фоме, который, между прочим, сам и был причиной этой смертельной опасности, душившей Тёму изнутри, но несмотря на это, всё-таки сподобился хоть на какой-то ответ. Однако ответное задумчивое молчание Фомы, конечно можно было интерпретировать как знак согласия, что было очень подло с его стороны. Но Тёма, не судивший по людям лишь с поверхности, решил, что Фома, за чей обед он сегодня заплатил, не такой уж неблагодарный гад, и его молчание имеет иные причины.

– Не понимаю, чего ей ещё надо? – неожиданно для Тёмы Фома выплеснул из себя эту эмоциональную непонимаемость, чем вновь подверг Тёму опасности – на этот раз пролить суп мимо рта.

– То, чего ей с тобой не найти, – всё-таки очень мстителен этот Тёма, не собиравшийся молчать, и за брызги от супа, готовый отплатить Фоме по полной, вот так, прямо ему в лицо разя правду-матку.

– Сука! – единственный ожидаемый в таких случаях ответ, почему-то заставил себя ждать, и не вылился в эту словесную непреложную истину, сформировавшись в неприкаянной голове Фомы, который, или же был тормоз по жизни, либо ещё не настолько отчаялся, и имел некоторые надежды на эту суку, девушку,

– Я уже не знаю, – как ответ всем нам и, в частности Тёме, прозвучало тщедушное послание Фомы, принявшегося допивать чай.

– Знаешь, что, – Тёма, как человек очень впечатлительный и боявшийся подпасть под унылое влияние Фомы, решает, что пока это не произошло, просто необходимо переломить ситуацию, и предложить Фоме альтернативу выбора.

– Тебе надо развеяться. Так что, давай на выходные выберёмся в тот же кабак, – подмигнул своему отражению в чашке кофе ловкий Тёма, явно решивший отбить на кабаке своё угощение.

– В принципе можно, – склонность к мрачности, которую можно будет усилить этим посещением кабака, часто ведущим к мрачности сознания, не находит возражений у Фомы.

– Вот только с кем? – видимо, Фома не настолько безнадёжен, раз ищет чьего-нибудь общества.

– Алка кого-нибудь найдёт, – Тёма, имевший стопроцентное решение для себя, честно сказать, не слишком уж сильно переживал за друга, собираясь переложить сие важное решение на хрупкие женские плечи.

– Да кого она найдёт?! – возмущается Фомы.

– Да вот, совсем недавно к ней в соседний подъезд переехали новые жильцы. И среди них есть одна такая… – посыл своих глаз вверх, в небеса, не дал Тёме закончить рассказ о том, какая она раз такая.

– Смотри, как бы до Алки не дошло, что ты тут совсем не по ней закатываешь свои глазенки, – Фома ухмыльнулся, глядя на Тему, который во всем этом, в очередной раз увидел намёк Фомы на то, что его жизнь находится в полном распоряжении приятеля.

– Да пошла она! – мужественность Тёмы так и прёт из него.

– Ну ладно, зови её. – Фома даёт добро, в чём Тёма, впрочем, не нуждается и, достав телефон, набирает кого-то.

– Алюсик? – начало Тёминого разговора на своих высокочастотных тонах умиляет Фому, секунду назад чуть-чуть испугавшегося за эту посылательную деятельность Тёмы.

– Да, да, конечно, в обязательном порядке, – потекла стройность речи, очень последовательного и требовательного к себе Тёмы.