Читаем Напасть полностью

Грубая реплика оскорбила чувства присутствующих, но зная крутой нрав шахбану, никто не посмел выказать недовольства. Один лишь Амирхан Туркман, побелев лицом, непроизвольно потянулся рукой к рукоятке кинжала на поясе. Но эту мгновенную вспышку гнева охладил ровный тон дяди-старика, пропустившего оскорбленный окрик мимо ушей:

-Ваше величество, мы явились просить руки Фатимы Солтан именем сына уважаемого Амирхана - племянника моего.

-Как... для этого недоросля? - снова взъерепенилась шахбану.

Шах почувствовал, что разговор грозит перейти в перепалку и свару. Поднял руку. Все замерли в ожидании. Худабенда сказал мягким умиротворяющим тоном:

-Мы рады видеть вас... Пришли - честь вам и место. И чаянье ваше благое. Ваше сватовство делает честь... и самой шахзаде-ханум. Но дело в том...

-В чем же?

Никто не понял, кто подал эту реплику. Первые слова шаха пробудили в сердцах сватов робкую надежду... Правитель договорил:

-... что это лестное родство, к сожалению, не может состояться... Ибо я только вчера дал слово другому уважаемому роду, испросившему руки Фатимы...

-Уж не племяннику ли шахбану?..

Снова не разобрать было, кто задал этот вопрос. Вышел полный конфуз. Отказ накалил атмосферу настолько, что не без ехидства брошенная реплика затерялась в общем гомоне.

Все знали о неприязни шахбану Мехти-Улии к туркманам. Потому сваты больше адресовались к шаху, стараясь не вступать в разговор с женщиной и как бы игнорируя ее. Но не тут-то было.

-Племяннику или нет - не суть важно... Во всяком случае, племя Амирхана Туркмана не породнится с шахиншахом... со всеми предполагаемыми последствиями...

Уже было не до соблюдения дипломатических приличий.

Сваты, уязвленные и негодующие, поднялись с мест.

-Мы уходим, властелин!

-Ваша воля... - только и смог выдавить из себя шах, не замечая, как руки посрамленных просителей сжимают рукоятки кинжалов. Он сидел, растерянно хлопая глазами. Шахбану же видела все. Бросила язвительно вдогонку:

-Держитесь покрепче за кинжалы. Могут пригодится...

Так провалилось сватовство. Врагов Мохаммеда, вернее, его благоверной, и без того многочисленных, прибавилось еще на одного. К тому же грозного и сильного... Может, самого заклятого.

Старый дядя эмира был обескуражен случившимся. Родичи услышали горестный вздох, слетевший с его уст: "Подкаблучник..."

Мать и сын

С недавней поры Хейраниса-бейим открылась новость, вселившая тревогу и смуту в ее материнское сердце. Ее сын Гамза Мирза влюбился в младшую дочь Деде Будага, предводителя румийской общины. Дочь звали Эсьма-ханум. Юноша ходил сам не свой, прямо-таки сохнул по ней. А девица была другим не чета. По слухам, она тягалась на равных с игитами, и в седле, и в стрельбе из лука, - косулю на скаку подстрелит, не промахнется, и мечом владела, словом, ни дать, ни взять, амазонка. Другие сообщали об иных достоинствах и добродетелях. Мол, она мечтательная, поэтическая натура, светлая голова, знает назубок стихи Насими из Ширвана, убиенного в Халебе, Шаха Исмаила Хатаи и газели волшебника слова из рода Баят, нынешнего смиренного служителя святилища Имама Гусейна - Мохаммеда, подписывающего свои стихи псевдонимом "Физули"... И сама она - воплощение волшебной красоты, воспетой великими устадами Востока.

Чем больше восторженных отзывов слышала шахбану, тем большая тревога охватывала ее душу, и она вольно или невольно проникалась заочной ревнивой неприязнью к прелестной румийке, смутившей покой ее любимого сына.

Хотя Мехти-Улия больше подходило сравнение с коршуном, но теперь она скорее напоминала наседку, готовую заклевать некую хищницу, посягающую на ее цыпленка... Она не знала, что противопоставить этой стихии, этому наваждению. Здесь было не то, что с неугодными эмирами, которых убрать с дороги - раз плюнуть...

Она не хотела бы неосторожным вмешательством нанести обиду сыну. Думала, как бы его образумить, уговорить, побудить отрешиться от этой любви. Или... может, попытаться отдалить девушку, но так, чтобы Гамза Мирза не прознал, не почувствовал, что здесь мать руку приложила. А это было невозможно в дворцовой среде. Кому бы она ни доверила подобное дело - рано или поздно тайна раскроется, проболтается сам пособник или пронюхает кто-то из недоброхотов, желающих насолить ей, поссорить с сыном и воспользоваться его доверием в будущей закулисной борьбе за власть...

Потому, прежде чем вызвать и переговорить с отцом девушки, Деде-Будагом, решила сперва побеседовать с сыном. Она уже узнала мнение шаха: набожный Мохаммед Худабенда, истый шиит, конечно, был против того, чтобы приводить в дом невестку из суннитов, родниться с ними. Ибо потом сунниты начнут встревать в дворцовую жизнь. Мохаммед считал себя обязанным следовать дедовской стезей.

И вот мать и сын сидят наедине. Шахбану ласково поглаживает его по плечу; сын давно уж не видел таких памятных сызмала нежностей со стороны матери. Растроганный лаской, он совсем по-детски приложился головой к ее коленям.

Мехти-Улия заранее знала, какие слова скажет сыну.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное