Напасть

Мартину потребовалось усилие, чтобы побороть отвращение, которое у него успела вызвать тельдианская культура. Если Скорта отчитывался перед своим господином буквально во всем, то следующий вопрос землянина звучал крайне рискованно, даже глупо, однако он не мог его не задать:

— Ты когда-нибудь испытываешь неудовлетворенность своим статусом, Скорта? Хочется самому стать господином?

— Ты сошел с ума! — крикнула Бет и тут же умолкла: тельдианец не нашел в вопросе ничего обидного.

— Иногда хочется, — ответил он со своим непереводимым вздохом. — Но потом ко мне возвращается благоразумие.

Дорога пошла на подъем, и у Скорты, усиленно крутящего педали, не хватало дыхания, чтобы продолжать разговор. У Бет появилась возможность развернуто представить свою точку зрения.

— Ты слишком рискуешь, — предупредила она Мартина. — Мой тебе совет: улетай как можно быстрее! Некоторые твои речи, обращенные к Скорте, могут быть интерпретированы как пропаганда неповиновения. Господам это не понравится. Кроме того, спускаемый аппарат собрал на поверхности планеты много информации. Если прибавить к этому уже состоявшуюся беседу со Скортой, то у нас набирается достаточно сведений для оценки...

Картина вырисовывалась довольно ясная, но не слишком приятная. Общество Тельди оказалось рабовладельческим: значительное большинство населения планеты обслуживало элиту — господ, которых насчитывалось всего несколько тысяч, а то и сотен. Они так жестко контролировали порабощенное население, что сами невольники, разбитые на многочисленные категории в зависимости от ответственности и статуса, были довольны своим положением, хотя у некоторых индивидуумов, как, например, у Скорты, иногда возникали сомнения. Невольники были настолько довольны своей ролью, что у них не появлялось желания становиться господами. Прозябая в рабском подчинении, они тем не менее не стремились стать господами, рассказывали друг другу басни об участи невольников, осмелившихся сеять смуту, и верили всему, что слышали от господ, даже если это вопиющим образом противоречило реальности. Господа упразднили историю, так что рабы не ведали, существовали ли когда-либо в прошлом лучшие времена.

Но хуже всего было то, что господам принадлежало право сохранять рабам жизнь или карать их смертью. Только господам разрешалось носить оружие.

— Тебе известно, как относится Федерация к рабству и ко всем прочим формам физического и психологического насилия, практикуемого властями, — настаивала Бет. — Это общество произведет на них самое неблагоприятное впечатление. Однако у рабов остается шанс претендовать на гражданство: для этого нам пришлось бы найти способ отделить их от господ.

— Это не так просто. — Мартин инстинктивно понизил голос, хотя переводчик был в этот момент выключен. — Меня беспокоит их фанатичное недоверие ко всем и ко всему, чего они не испытывают сами. Доверие между разумными существами — самое главное требование, предъявляемое к гражданам Федерации.

— Недоверие может пройти, когда ослабнет влияние господ, — сказала Бет. — Надеюсь, ты согласишься, что рабам надо предоставить возможность самостоятельно решить, покинуть планету или остаться с господами. Не забывай, наша обязанность — рекомендовать решение обнаруженных на планете проблем.

— Давай спросим их самих. — Мартин включил переводчик и обратился к Скорте: — Хотелось бы тебе жить в мире, где нет падающей с неба Напасти, где ты мог бы возделывать землю, строить дома, спокойно путешествовать по поверхности планеты?

— Пойми, чужестранец... — Прежде чем продолжить, Скорта молчал не меньше минуты. — Думать об этом бессмысленно и больно. Господа не одобряют подобных мыслей. Они твердят, что Напасть существует и мы должны ей покориться.

— Промывка мозгов! — фыркнул Мартин, предусмотрительно выключив переводчик.

Через несколько минут длинная расщелина, вместе с которой вилась дорога, расширилась, превратившись в глубокую плодородную долину. Скорта съехал с дороги и остановился, чтобы издали показать Мартину тельдианский город.