Напарница

Незнакомец погрозил мне пальцем и чуть улыбнулся, обнажая длинные клыки необыкновеннейшей белизны.

— Не так быстро, сударыня, рассмотрим всё по порядку. Итак, обнаружив, что вы оказались настолько мягкотелы, что позволили заманить себя в коварную ловушку, наш юный друг встал перед сложнейшей дилеммой — бросить вас в беде, что, сами понимаете, не слишком-то благородно, но зато безопасно — или, рискнуть собой и бесценной для любого из нас свободой. Вы улавливаете логику моих рассуждений?

Я бессознательно покачала головой и снова оглянулась на напарника, который сжал мою руку и взглядом приказал слушать незнакомого вампира в кресле.

— Кхм-кхм, — безо всякой нужды откашлялся он. — Смею заметить, кое-что вы всё же улавливаете. Итак, продолжим. К счастью для него и для вас, я оказался достаточно близко, чтобы прийти на помощь и вырвать вас из рук столь опасной женщины, которой, без сомнения, является наша общая знакомая. Однако! — многозначительно поднял он вверх указательный палец. — Однако некоторая проблема состоит в том, что не-мёртвые, как вы любите нас называть, никогда и ничего не делают даром.

— Никогда и ничего, — эхом повторил мой напарник. Я беспокойно подняла руки к шее — следы прошлых укусов сошли с моей кожи, но не изгладились из памяти. Вампир в кресле грустно покачал головой.

— Благодарю вас, милая барышня, но я уже поужинал. — Он кивнул на постель, где спала — спала ли?! — моя фальшивая сестрица и перевёл взгляд на меня. — О, не волнуйтесь, она жива и к тому же практически здорова, но речь сейчас не о ней. Итак, вы, сударыня. Ради вашей безопасности в этот забытый Богом уголок съехалось сколько-то моих собратьев, включая меня самого, и мы все, до определённой степени рискуя собой, проникли в этот дом, чтобы противостоять угрожавшим вам людям. Что вы на это скажете, милая барышня?

— Я премного благодарна за вашу бесконечную доброту, сударь, — еле живая от страха, пролепетала я. Мысль о том, что в доме, где я нахожусь, хозяйничают вампиры — не один, не два и не три, святый Боже! — эта мысль объяла меня ужасом.

— Пятнадцать, если быть точным, — с отстранённым видом сообщил вампир из кресла. — Не считая нашего юного друга и вашего покорного слуги. Но вам нечего их опасаться, сударыня, поэтому не тревожьтесь. Итак, вернёмся к более ранним событиям вашей жизни. С тех пор, как вас отметил мой старый друг, наставник вот этого мальчика, среди вампиров вы считаетесь его юридической собственностью, каковая, со всем прочим движимым и недвижимым имуществом, перешла по наследству к его единственному на тот момент воспитаннику и наследнику — то есть вот этому мальчику. Он, в свою очередь, распоряжался унаследованным имуществом и собственной жизнью, не принимая во внимание своё несовершеннолетие и юридическую неправомочность своих действий. Вы понимаете, к чему я клоню, сударыня?

— Нет, — резко ответила я, весьма задетая его высказываниями относительно собственности и имуществе. — Но уверена, что вы, сударь, не замедлите яснее высказать свои мысли.

— Вы не должны обижаться на мои слова, — примиряюще произнёс вампир, погладив светлую бородку. — Они относятся к достаточно устаревшим юридическим формулировкам, которые не имели особого смысла ещё во времена моей молодости. Итак, я продолжаю. Поскольку наш юный друг ещё слишком молод, он сам и всё его имущество подлежит опеке, которую, в память о его наставнике, я и решил взять на себя. Однако, как вы сами понимаете, ваше спасение лежит за пределами моих опекунских обязанностей, поэтому…

Рука напарника до боли сжала мою и, обернувшись, я поймала виноватый взгляд его тёмных глаз.

— Ну-ну-ну, не стоит делать такую трагедию из-за пустяков. Говоря без дальнейших околичностей, ваш друг предложил мне разделить с ним ту особую власть, которая позволяет ему без лишних укусов быть в курсе ваших мыслей, местоположения и окружения. Иными словами, с этого дня вы принадлежите мне так же, как прежде принадлежали ему одному и, если вы когда-нибудь захотите, именно мне предстоит честь ввести вас в наш избранный круг. Вы меня понимаете?

— Но я не вещь и не собственность! — с негодованием, смягчаемым, впрочем, страхом, который внушал мне мой страшный спаситель, воскликнула я. — Я не могу принадлежать ни вам, ни напарнику, ни его наставнику — вообще никому! Я человек!

— Разумеется, — любезно улыбнулся вампир. — Вы человек, а мы, как вы изволите видеть, нет. Однако вы принадлежали своим родителям, принадлежали стране, в которой родились и, когда выйдете замуж, будете, без сомнения, принадлежать своему достойному супругу. Как видите, человек может быть чьей-то собственностью, особенно, если этот человек — женщина.

— Но ведь это совершенно другое дело! — возразила я.