Напарница

Дворянин пожал мою руку, а после поднёс к губам и поцеловал.

— Думаю, я должен поблагодарить вас, сударыня, — тихо сказал он и, не говоря больше ни слово, удалился. Я покачала головой. Острийцы, они все склонны к театральным жестам, и этот не исключение.

Покрасневшие глаза и откровенно больной вид — естественное следствие двух бессонных ночей — уже второе утро пробуждало самые искренние заботы госпожи Дентье. Я сослалась на бессонницу, которая всегда мучила меня дома и которая, по сути, и вынудила меня по пути к дорогому дядюшке, моему опекуну, задержаться на время в этом курортном городке. В моих словах хозяйка почуяла упрёк: ведь по приезду сюда я не посетила ни знаменитых купален, ни минеральных источников и даже издали не видела моря — словом, увлекшись светской жизнью, упустила все возможные способы поправить здоровье. В первый день мне удалось успокоить тревогу хозяйки, и она, соглашаясь с моими советами не беспокоиться по пустякам, одна отправилась наносить визиты знакомым. Помнится, госпожа Дентье намеривалась лично вернуть подруге, госпоже Перте, её любезность, но, признаться, тогда это мало меня интересовало. Быстро утомившись от домашних занятий, я задремала сначала в кресле в гостиной, а потом, разбуженная слугами, на кушетке у себя в комнате и клевала потом носом и во время обеда, и во время ужина. Деликатность госпожи Дентье (или, кто знает, её желание получить живой отклик на поразительные новости, которые она принесла с собой) заставили добрую женщину оставить меня в покое, приберегая свой рассказ для более подходящего случая. Он представился ей на утро после моего разговора с информатором, во время завтрака.

— Нет, моя дорогая, вы как хотите, — заявила госпожа Дентье, кивком отпустив слугу, — но мы сегодня же, сейчас же займёмся вашим здоровьем!

Я поперхнулась от неожиданности: квартирная хозяйка нарушила молчание весьма резко и решительно.

— Сегодня же, сейчас же, — повторила госпожа Дентье, но её благие намерения были нарушены слугой, который принёс визитные карточки на серебряном подносе. — Августа Перте и Дрон Перте… — растерянно зачитала она вслух. — Милостивый Боже, как это неожиданно! Августа определённо утверждала, что её сын — вы ведь помните, дорогая, она рассказывала о своём чудесном мальчике — появится не раньше, чем через две недели! Но как это мило с её стороны, что она сразу же пришла навестить нас и привела его!

Я кивнула, пробормотав подходящие случаю слова признательности за чужую бестактность, с которой госпожа — ах, да, хозяйка! — Перте вместе со своим сыночком явились сюда, чтобы помешать мне спокойно позавтракать. Госпожа Дентье тем времени отправила слугу на кухню с требованием принести ещё два прибора и одновременно с этим бежать в прихожую, впустить дорогих гостей.

— Разумеется, вам их визит покажется несвоевременным, — спохватившись, извинилась моя квартирная хозяйка. — Но вы должны понять: между столь давними подругами церемонии излишни, а появление юного Дрона в первый же день приезда — особая честь для нас с вами. Между прочим, — тут она подмигнула, — не удивлюсь, если Августа захочет вас сосватать.

Я поперхнулась во второй раз.

— Сосватать?! — в ужасе переспросила я.

— Да, моя дорогая, а почему бы и нет? — удивилась госпожа Дентье. — Вы молоды, красивы, богаты, к тому же ваш почтенный дядюшка наверняка даст за вами хорошее приданное из своих собственных средств. Хозяин Перте у нас — самый завидный жених — из хорошей семьи, богатый, образованный, прекрасно воспитанный и, что важно для молодёжи, удивительно хорош собой. Почему бы вам ни приглядеться друг к другу поближе?

Я покраснела и пробормотала что-то несуразное насчёт своего опекуна, у которого может быть своё мнение на этот счёт, и госпожа Дентье удовлетворённо кивнула, заметив, что, если дело пойдёт на лад, я могу написать дядюшке в столицу, а она, со своей стороны, не поленится приписать несколько строк, чтобы способствовать счастливой развязке. У меня осталось тягостное чувство, будто почтенная Агнесса Дентье пытается меня, грубо говоря, обмишурить. Должность синдика гильдии городских стрелков могла считаться почётной, человек, занимающий её, вполне мог быть знатен, но вряд ли особенно богат. И, к тому же, так дела не делаются ни в Дейстрии, ни в Острихе: чтобы молодого человека представляли самой девушке как возможного жениха, собираясь добиться благословения родных задним числом… Я достаточно долго вращалась в высшем обществе вместе со своей бывшей нанимательницей Амандой Рофан, да и в более скромной среде держала ушки на макушке. У нас молодой человек мог понравиться девушке до знакомства с её родителями, но о серьёзных намерениях он заговаривает только с ними, а уж «устрицы» скорее умрут, чем поверят в способность юной особы самостоятельно решить свою судьбу.