Напарник

Выглядел он более чем внушительно. Мундир сверкал значками и планками, сияли шитые золотом погоны, кидала желтые блики оправа очков. Руки твердо лежали на столе, лицо было сурово и спокойно.

«Просто можно залюбоваться шефом, – подумал Роман. – Не генерал, а Марс какой-то сидит за столом».

Он не знал, что еще сутки назад Марс, сидя за этим же столом, писал рапорт об отставке, кривясь от головной боли и с трудом подбирая слова после бессонной ночи. А в приемной такой же рапорт писал Дубинин, то и дело поглядывая на часы. И только его звонок из Лондона остановил их писательские усилия.

– Плохо себя чувствуете, капитан? – спросил Слепцов, заметив бледность на лице Романа.

– Ничего, товарищ генерал. Одно ухо плохо слышит, и в ребрах пара трещин. Но это мелочь, скоро пройдет.

– Да, капитан, досталось вам, – сказал раздумчиво Слепцов. – Но, как говорится, не зря.

Роман скромно промолчал. Пусть уж говорит Слепцов, поскольку начал он неплохо. В их отношениях было мало хорошего, поэтому он невольно научился ценить даже самые малые проявления благосклонности шефа.

– Мы просмотрели привезенный вами диск, – сказал Слепцов. – Информация уникальная. Конечно, предстоят проверки. Но первые сравнения с имеющимися у нас данными показали, что это не фальшивка. Так что могу вас поздравить.

– Спасибо, товарищ генерал, – вяло отозвался Роман.

Слепцов, похоже, ожидал более живой реакции на его поздравления. Но у Романа тупо ныло в груди, вдобавок больное ухо помешало выспаться, поэтому большого энтузиазма он не испытывал. Хотя, конечно, был рад, что все закончилось благополучно.

– Вижу, устали, – сказал Слепцов. – Понимаю. Вы едва приехали с одного задания, как были тут же посланы на другое. Но вы офицер и должны понимать, что наша служба предусматривает подобные сюрпризы.

– Все в порядке, товарищ генерал, – пробормотал Роман.

– Я знаю, когда в порядке, – отмахнулся Слепцов. – Сейчас же напишете заявление на отпуск. Вам надо пройти курс лечения в нашем госпитале, ну, и вообще отдохнуть. Я подпишу. Сдадите отчет – и гуляйте.

– Спасибо.

Слепцов встал.

– Сидите, капитан.

Он прошел к окну, встал перед ним, заложив за спину руки.

– Значит, вы не убили его? – спросил он глухо.

– Нет, товарищ генерал.

Роман достал сигареты.

– Разрешите закурить?

– Курите.

Роман закурил, пуская дым в сторону.

Слепцов откачнулся от окна, прошел к столу, достал пепельницу и поставил на стол. Но думал он в это время совсем о другом.

– А могли убить? – спросил он внезапно, глянув Роману в глаза.

– Мог, товарищ генерал.

– Почему же не убили?

Роман усмехнулся:

– Жалко его стало.

– Что так? – возразил Слепцов. – Ведь он вас, кажется, не жалел?

– Не жалел, – подтвердил Роман.

– А вы его пожалели?

– Не знаю, товарищ генерал. Как-то рука не поднялась убить. Талантливый он, понимаете? Таких мало. И потом…

Слепцов весь подался вперед.

– Да?

– Все равно он – наш.

Слепцов молча выпрямился, прошел к шкафу, достал бутылку коньяку, рюмки и поставил на стол. Достал из нижнего ящика блюдце с нарезанным лимоном. Так же молча налил по рюмке и поднял свою.

– Давайте выпьем, капитан.

– Давайте, товарищ генерал, – сказал Роман, беря коньяк. – За что?

– За то, что вы вернулись.

Роман решил не удивляться. Они чокнулись, выпили и взяли по кружку лимона.

– А вообще, капитан, – сказал Слепцов минутой позже, – я хотел вам сказать…

– Да, товарищ генерал?

Слепцов протянул через стол руку.

– Спасибо.

Роман пожал руку, взглянул ему в глаза – и понял, о чем он говорил.

Эпилог

Роман вставил флэшку в компьютер и щелкнул по единственному содержащемуся в ней файлу.

На экране открылась черно-белая фотография. Беленькая хата, горные склоны вдали, молодая красивая женщина с ребенком на руках. Возле нее – малыш постарше, смотрит в камеру пытливыми глазенками.

«Вылитый Стоян», – подумал Роман.

Он какое-то время смотрел на снимок, затем вынул флэшку и, подумав, приобщил ее к уже готовому отчету.

Посмотрел за окно.

Мягкий осенний день шелестел золотыми листьями тополей.

Роман потянулся. Чувствовал он себя великолепно. Боль в груди притихла, ухо, если его не беспокоить, почти не чувствовалось. Ввериться врачам, конечно, на недельку надо. Но не больше. Отпуск всего тридцать дней, и у Романа была масса планов на его проведение.

Тут он вспомнил, что на его счете осталось не слишком-то много средств, и слегка приуныл. Да, планов масса, а денег – совсем наоборот. Разве что ограничиться пивом и рыбалкой?

А так хотелось махнуть на Канары!

Леня упорно не звонил. Должно быть, обиделся на молчание Романа. А может, просто забыл про него за всеми своим хлопотами.

Роман даже боялся напоминать ему о себе. Командировка сложилась так, что о выполнении Лениного задания не могло быть речи. Объяснять ему это бесполезно. Леня требовал результата, а не получив его, свирепел, как иудейский царь. Лучше уж подождать, пока он сам позвонит. Все меньше достанется.