Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— Эти мертвецы? — незнакомец холодно рассмеялся и перевёл взгляд на огонь.

— Ты снова ждёшь от меня вопросов? — Нана почувствовала, как от волнения начинают холодеть и дрожать пальцы рук. Ей хотелось бежать от этого странного существа, позвать на помощь Мохана, спрятаться у него на груди. Но что-то внутри говорила: останется мучительная недосказанность, бегство и нерешённый вопрос только увеличит страх, сделает его постоянным.

— Но ты же хочешь их задать.

====== Часть 97 ======

— Я лучше расспрошу обо всём Молящихся! Они разъяснят мне, кто ты!

— Они и тебя тащат в ту же могилу, в которой сами засели теперь уж навечно.

Неожиданно Нана ощутила, как волна страха, накрывшая её, вдруг начинает спадать, уступая место привычной уверенности и внутренней силе, свойственным богам высшей ступени.

— Они не могут быть мертвецами, — спокойно произнесла она.

— Как же — не могут? Если кто-то, живший, однажды просыпается и у него ничего не болит, это означает, что он умер. А они в своём мирке не жалуются ни на физические, ни на душевные боли — их нет. Ведь даже у вас, когда вы были богами, были страдания — и телесные, и моральные. Значит, всё верно гласит поговорка.

— Говорят ещё, кто мыслит, тот живёт. А они не только мыслят, они ещё и любят. Меня, богиню любви, не обмануть. Общаясь с некоторыми из Молящихся, я ощущала исходящие от них флюиды сильной любви. Настолько могучей мощной и несокрушимой любви, какой, к сожалению, пока нет даже между мной и Моханом. В их мире царит любовь, она правит их миром, Высшим Миром, она — его основа. Я не верю в это с их слов — я знаю. Я разбираюсь в этом!

Незнакомец презрительно фыркнул:

— Ты даже не разбираешься в любви, ты не знаешь, что это такое и рассуждаешь о ней в так называемом Высшем Мире? Я повторяю тебе: ты занялась не своим делом. Ты пытаешься соединять сердца живущих в Алес по поручению Молящихся, но ты делаешь только хуже. Ты всё решаешь за них, ты безответственно подходишь к их судьбам, потому что тебя просят об этом Молящиеся, но они сами неправы. Поскольку ты отказываешься задавать вопросы, ты просто получишь разъяснение: они неправы, потому что пытаются сделать всех собой. Они не признают никаких альтернатив себе. Сила — их единственный аргумент для тех, кто с ними не согласен. И та любовь, что ты навязала уже нескольким парам, только затянет их в этот гремучий водоворот, который силой затащит их в мир Молящихся, заставив немало пострадать. И после этого ты будешь утверждать, что ты разбираешься в любви, если используешь её как орудие для чьей-то цели?

— Эта цель высокая. Почему бы и нет?

— Разве может любовь служить каким-либо целям? Она свободна и не служит никому и ничему. Любовь — это жизнь.

— Жизнь должна иметь смысл.

— А как же процесс? Жизнь — это процесс. И она должна быть как цветочный сад — наполнена разнообразием, альтернативами и чем их больше, тем жизнь удивительней. В жизни должны быть перемены, жизнь должна быть полноводной рекой со стремительным течением, а не затхлым болотом, коим является мир Молящихся. В их мире ничего не меняется — никогда. Тебя, кажется, отторгает от этого мира то, что там все одинаково мыслят? Это нормально и естественно: у каждого живого существа должны быть свои и только свои мысли, пусть даже совершенно несовпадающие с окружающими! Да, это сложнее: отстаивать своё мнение, спорить, бороться за него, даже пострадать, чем просто соглашаться со всеми. Но это — течение жизни. Это свежий ветер, а не удушье однообразия.

— Ты говоришь красиво, но отчего мне так муторно от твоих слов?

Глаза незнакомца подобно острым шипам впились в лицо Наны:

— Очевидно, оттого, что ты меня не слышишь. Тебе приятнее сказки этих мертвецов, которые уже не могут вырваться их своих могил, которые они льстиво называют Высшим Миром!

— Я тебе снова повторю: флюиды любви, которые исходят от них — не сказка. Мне хорошо известны вибрации этих флюидов. Там, где они, не может быть ни могил, ни мертвечины. Там может быть только счастье! Именно это и заставляет меня доверять Молящимся.

Лицо незваного гостя посуровело.

— Значит, ты меня не можешь услышать, — проговорил он, — в таком случае, мне придётся заговорить с тобой на языке, более понятном тебе. Ты — смертная. Такая же смертная, как эти люди, живущие с тобой на одной планете. Кому-то из них осталось жить несколько десятилетий, кто-то протянет пару-тройку лет, кто-то — несколько дней, часов, минут. Ты будешь жить ещё несколько веков, но всё равно покинешь этот мир. Значит, ты с ними на одной ступени. Я не познаю смерти никогда. Я — хозяин этого мира и многих других миров. Я правлю таким количеством живых существ, что нет этому числа. Ты сейчас не правишь ничем. Ты — бывшее божество, утратившее власть над горсткой адептов, узкий круг своей славы, имя твоё многими забыто. Ты решишься выступить против меня, продолжая выполнять поручения Молящихся, это после того, как я скажу тебе: прекрати этим заниматься?

— Ты угрожаешь мне?