Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— Ты хочешь, чтобы я напрямую сказал о том, как мы с другими богами сидели в саду между дворцами, обсуждая общие дела, как к нам прибежала обливающаяся слезами Гаятри и сказала, что ты с ее мужем Зевсом занимаешься любовью в дубовой роще? Как мы помчались туда и своими глазами видели, как ты и Зевс валяетесь на траве, сжимая друг друга в объятиях и Зевс со страстью быка входил в тебя? Вишну обезумел, он хотел наброситься на вас, но мы все схватили его и едва удержали, а вы успели удрать? Об этом я должен был сказать тебе?

— Это бред сумасшедшего! Я все утро провела одна в шатре на дальнем участке, я несколько часов подряд работала над заданием Молящихся, а после беседовала с Дилей! Я никогда не была близка с Зевсом!

— Тебя видели, это была ты, все разглядели твое лицо, когда ты лежала под Зевсом! Но хватит разговоров. Вишну в любую минуту может подняться и натворить что-то, что навлечет неприятности на него же. Пошли на Кайлас! — Шива снова ухватил за руку Нану

— Это какое-то недоразумение, в этом надо разобраться!

— Ты что, не понимаешь, что на это нет времени? Тебе ещё повезло, что он ослаб. Он был в неистовстве после того, как увидел все это и вы сбежали! Он превратился в гигантского льва, что размерами больше слона и принялся крушить вековые дубы в роще, надо было видеть, сколько древних деревьев он погубил! Он рвался вперёд, сваливая деревья, он прошел так много километров, пока не оказался в ближайшем городе и там разворотил бетонную стену, ограждавшую какой-то завод, потом разломал здание склада, а после носился по городу, до безумия пугая смертных, ходивших по улицам. Ты бы видела, что он натворил в городе! Все ограды, все деревья — все полегло. В городе не осталось водонапорной башни. А потом он обессилел, ну, когда снёс водонапорную башню, он принял свой облик и лег без сознания на городской улице, рядом с развалинами водонапорной башни. Это мы уже перенесли его в его дворец. Это все из-за тебя! Сейчас по моей команде мы переместился на Кайлас…

Нана снова с силой вырвала руку из руки Шивы:

— Я никуда не пойду. Я ни в чем не виновата!

— Предпочитаешь быть разорванной на куски? Или толпа богов должна из-за тебя бросить все дела и ходить за Вишну, как няньки, чтобы удержать его?

— Как вам угодно. Я не предавала мужа и не собираюсь трусливо прятаться, как будто я на самом деле в чем-то виновата.

Густые черные брови Шивы сурово сошлись на переносице:

— Тогда как ты объяснишь свою невиновность, если есть много свидетелей твоего падения?

— Я не знаю. Возможно, в объятиях Зевса был кто-то похожий на меня.

— Кто-то превратился в тебя? Ты же знаешь, ни одна из богинь не может принять облик другой богини!

— Тогда я не знаю, как это объяснить.

 — И не объясняй. Пойдем на Кайлас!  — Нет. Глаза Шивы зловеще сузились:  — А ты знаешь, что прежде, чем превратиться в льва, он едва не развалил планету пополам? Он материализовал лук и уже собирался вонзить стрелу в почву у себя под ногами, потому что подумал, что это недра Земли спрятали вас с Зевсом! Ты бы слышала, как кричала Бхудеви от ужаса, ведь это отразилось бы на ней и она, возможно, раньше других сошла бы в Хаос! Мы еле отговорили его от этого! Теперь до тебя доходит сила его гнева? Пойдёшь на Кайлас?!  — Нет! Я ни в чём не виновата и не боюсь ничьего гнева!

====== Часть 88 ======

Они спорили и даже не заметили, как за их спинами Эрешкигаль вспорхнула вверх по ступеням, распахнула дверь во дворец и очутилась прямо перед распластанным на ковре Моханом, дыхание которого участилось, а яростный взгляд блуждал.

Эрешкигаль потянула дымок из своей неизменной курильной трубки и выпустила его вверх.

Мохан бросил на неё холодный ненавидящий взор:

— Уходи, Эрешкигаль. Оставь меня одного!

— Да погоди, не горячись. Я всего-то один вопрос хотела задать.

— Мне сейчас не до вопросов, неужели не понятно! Убирайся!

Эрешкигаль проигнорировала эти его слова и продолжала:

— Нана, конечно, сука, но почему тебе хочется именно её разорвать на части? Нет, это конечно, можно и нужно сделать, но почему бы тебе для начала не выяснить отношения с Зевсом, как мужчина с мужчиной? Не вызвать его на поединок, как подобает ревнивому мужу?

— Тебя я не спросил! Уйди и не дыми этим отвратительным табаком!

— Нет, ну в самом деле… Мне кажется, давно приструнить этого распутника, о котором я слышала немало гадостей. И ты сполна выпустил бы свой гнев. Это было бы покруче, чем валить вековые дубы и рушить водонапорные башни.

— Дойдёт и до этого. Я расправлюсь с Зевсом, но во мне больше гнева на неё, ведь это она предала меня, создав иллюзию, что любит до безумия!

— Иллюзию? — задумчиво произнесла Эрешкигаль, сузив жёлтые глаза, заискрившиеся, как алмазы. — Иллюзию, иллюзию… — задумчиво повторила она, снова потягивая трубку.

Развернувшись, она покинула дворец Мохана, усиленно о чём-то размышляя.

Ноги сами несли её ко дворцу Майи по каменным плитам, окаймлённым розовыми кустами.