Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— Оружие есть, но пока они не могут появиться на Земле. Они находятся на слишком большом космическом расстоянии от этой планеты. Когда боги уйдут в Хаос, будет открыта червоточина, через которую они проникнут на Землю. Но сейчас червоточина закрыта для них. Они могут разворачивать порталы в этот мир, смотреть через них на происходящее на Земле, говорить через них с кем-либо из живущих на Земле, но не переходить через них. Разве что являться на этой планете в виде голограммы. Так они ведут переговоры.

— Как выглядят фаги? — спросила Нана. — Надо сказать, современные смертные выглядят иначе, чем те, что были до падения богов в Тартар. Нынешние как будто выше ростом и лица более холёные, на них столько претенциозности, гордости, независимости, уверенности в себе. Хотя ни разу не видела ни одного по-настоящему счастливого лица.

— Мы можем показать, как выглядят фаги в их собственных мирах, — ответил Альби и в считанные секунды развернул портал.

Перед изумлёнными богами тут же появились невиданные ими до сих пор лица людей.

Нана, как богиня красоты и неравнодушная к внешности других, всмотрелась в лица фагов, пытаясь понять, насколько они привлекательны. Она изумилась: почти все они сильно походили друг на друга, мало чем отличаясь. И все были подведены под один общий стандарт — их лица здорово смахивали на лица античных статуй. Те же прямые носы, точёные губы, крупные овальные глаза, тонкие брови, прямые лбы. Так когда-то изображали смертные её, богиню Афродиту, но как эти непонятные люди сумели добиться для себя такой странной внешности?

— Это с помощью науки они сделали себя такими? — поинтересовалась она.

— Да. Они изменили генетику, сделав свои лица правильными и совершенными.

— Но это глупо, так походить друг на друга! Люди представляли такими нас, мы прощали им это их невежество. Неужели это их тайное желание: иметь одну стандартную красоту на всех?

— И почему они так походят на изображения олимпийцев? — послышался голос Лакшми. — Что, изображения богов Тримурти хуже, они считают?

— Такое понятие о красоте возникло у них ещё до появления олимпийцев. Не забывайте, что фаги древнее всех богов вашей планеты. Люди считают идеальными правильные черты, это в их природе. Вот ваши смертные и сотворили себе богов по своему вкусу. Так что можно сказать, что это статуи олимпийских богов похожи на фагов, а не фаги на статуи олимпийцев! — засмеялся Альби.

— А я-то не понимала, зачем скульпторы всегда приделывали моему изображения такой длинный нос, — проворчала Нана.

Она продолжила наблюдение. Фагам надо было отдать должное: они отлично поработали над своим генофондом по части другой красоты, кроме лиц. У всех была отличная здоровая ровная кожа, пышные волосы, почти у всех — кучерявые; стройные отлично сложенные тела, не тощие, но и без лишнего жира.

Нана внимательно всмотрелась в лица фагов и тут ей снова показалось что-то не так.

Да. Это было выражение глаз. Она попыталась отыскать в нём радость, счастье взахлёб, жадность до жизни и событий — и не обнаружила их. Не то, чтобы это были глаза несчастных созданий. Нет. Просто это были глаза бесконечно сытых существ, а точнее — пересытившихся. Такие глаза бывают у тех, кто во время обеда запихнул в свой алчный желудок пищи в два раза больше, чем требуется. И жаждет лишь одного: благополучно переварить, не изблевав.

И ещё в этих глазах была усталость. Усталость существа, томящегося от бессонницы. Люди пошли против своей смертной природы — и уже расплачивались за это. Им явно не помешало бы периодически умирать, какой-нибудь лёгонькой смертью, чтобы обновляться и иметь силы жить дальше. Однозначно, эта их затея с бессмертием была идиотской.

И тут Гефест как снял с языка Наны ещё одну мысль, что пришла ей в голову:

— Не скажешь, что эти людишки сгорают от энтузиазма, слишком квёлы с виду. А Уран рассказывал нам, что они-де всё ещё проявляют интерес к технике и науке, пытаясь и дальше усовершенствовать свой мир.

— Верно, чем старше фаги, тем труднее их душам без измерения, где бы они могли отдохнуть и от жизни, и от тел.

— Так могли бы и понять это, ведь не так уж глупы.

— Да они поняли, но они загнали в ловушки самих себя. Полноценно отдохнуть от смертного тела означает отказаться и от памяти о предыдущей жизни, не войти в свежеиспечённое клонированное тело, а родиться пузатым младенцем, потерять все достижения, начать с белого листа. Никто на это не решается.

— Но где-то же они черпают силы для того, чтобы существовать дальше? Что-то изобретать, пытаться совершенствовать свой мир?

— Источник силы они берут, преимущественно, в своей ненависти к врагам. Это стимулирует дальше жить. У них даже существуют специальные центры, где они наблюдают страдания врагов — радость от мучения богов, ну и демонов, и ещё кое-кого, питает их. Усталость временно покидает их.

— Получается, они превратили себя в какое-то подобие энергетических вампиров?

— Не подобие — это энергетический вампиризм и есть.