Намык Кемаль

Среди присутствовавших на этом первом собрании были Шинаси и Кемаль, их ближайший соратник по «Тасфири Эфкяр» – Эбуззиа-Тефик, молодой, но уже видный литератор и чиновник – Зия-бей и много других молодых людей, среди которых можно было насчитать нескольких родичей влиятельнейших лиц столицы.

Основателем Общества был Нури-бей – родственник будущего кровавого султана Абдул-Хамида. Но тогда еще сам Абдул-Хамид, не бывший еще наследником, всячески афишировал свои либеральные взгляды, чтобы проложить себе путь к трону, конкурируя в этом со своим старшим братом – наследником Мурадом.

Душой Общества был Мехмед-бей – племянник виднейшего придворного Махмуд Недим-бея, впоследствии великого визиря. Это был в высшей степени экзальтированный юноша, выросший в Париже. Впоследствии он, вместе с Нури и еще одним из членов Общества, Решадом, во время осады Парижа в 1870 году находился в рядах национальной гвардии. Однажды он нелегально вернулся в Стамбул и расхаживал там в европейской шляпе, невзирая на то, что рисковал жизнью, так как все главари Общества заочно были осуждены на смерть.

Все члены Общества были знакомы с книгами о движении карбонариев, которые популяризировал среди них один из членов Общества, Айетуллах-бей. После долгого обсуждения было решено принять устав, с небольшими изменениями воспроизводящий устав карбонариев. Выработка устава была поручена Айетуллаху.

Число членов уже в ближайшее время достигло 245 человек. Все общество было разделено на «семерки», члены которых подчинялись председателю («рейс»). «Рейс» входил в соприкосновение с девятью «рейсами» других групп, но они не знали лиц, входивших в состав посторонних групп, кроме непосредственно им подчиненных. Так быстро создалась организация из нескольких десятков кружков. Общепризнанным оратором, выступавшим на собраниях, был Зия-бей, которого называли «османский Мирабо». Общее начальство было вверено Омер-паше. Это был венгерский эмигрант, вынужденный в 1849 году покинуть родину. Приняв магометанство, он быстро выдвинулся на высокие военные должности. Кроме него, из видных военных и чиновников в организации принимали участие: товарищ министра жандармерии Асым-паша и начальник военной школы Харбие – Сулейман-паша. Программа Общества была весьма скромной и сводилась к требованию конституционной монархии. Но по тому времени для страны, отставшей на два столетия, для страны, где царил самый ужасный деспотизм и произвол, это было уже значительным шагом вперед.

Младотурки, как об этом свидетельствуют их высказывания и практическая деятельность, отражали интересы торгового капитала и находящейся на грани окончательного разорения небольшой турецкой промышленности. Это были глашатаи буржуазной Турции, хотя и довольно робкие и половинчатые.

«Ты помнишь, – писал Маркс Энгельсу, – я тебе недавно указывал, когда мы говорили о Турции, на возможность создания пуританской партии, опирающейся на коран; теперь это осуществилось».[50]

Маркс дал меткую характеристику младотурецкого движения к моменту его выхода на политическую арену. Действительно, в это время почти все деятели Общества чрезвычайно считались с религиозными настроениями масс и всячески старались доказать, что проповедуемые ими идеи совпадают с доктринами ислама.

Идеологи движения утверждали, что все нововведения, все конституционные свободы являются лишь осуществлением догматов первоначального, не извращенного магометанского учения. Цитируя, например, текст корана: «о правоверные, не входите в чужой дом, не испросив разрешения и не сказав приветствие живущим в нем»,[51] истолковывали, что это и есть та неприкосновенность частного жилища для властей, которой добивалась когда-то буржуазия Европы и за которую борется сейчас передовая Турция.

Черпая свои силы лишь из тонкой прослойки либерального чиновничества, не помышляя об обращении к массам, от которых их отделяла глубокая пропасть, младотурки возлагали свои надежды на персональные перемены в династии, для достижения чего они и готовились к соответствующему перевороту. Вот почему они поспешили сблизиться с тогдашним наследником престола Мурадом.

«Либерализм» Мурада, в который твердо верили младотурки, имел весьма простое объяснение. Содержащийся, как настоящий пленник, в пышном дворце дяди, окруженный на все готовыми евнухами, старающимися по выражению лица падишаха угадать, не наступило ли время оказать ему «услугу», которая не забывается, наследник имел полное основание трепетать за свою жизнь.

Мурад был готов на все, лишь бы найти какую-либо опору и защиту. Через своих французских учителей он еще ранее примкнул к франкмасонам и возлагал на них большие надежды. Благодаря масонству он сблизился и с младотурками, многие из которых были членами лож. С другой стороны, масонство наследника, постоянно высказываемые им либеральные взгляды породили среди умеренных вождей Общества иллюзии, что с восшествием на престол Мурада наступит, наконец, столь желаемое для них конституционное правление.