Наложница визиря

Она оказалась в роще, под ярким солнечным светом. Рядом бил фонтан, из которого в небольшое озеро вытекало молоко. Поверхность озера слегка колыхалась. Но пока Майя смотрела, молочное озеро стало огромным. Берега растаяли, и оно теперь простиралось перед ней и казалось даже больше, чем океан. На расстоянии многих миль она увидела огромную конусообразную гору, которая поднималась из пенящихся молочных волн.

Пока она наблюдала, к ней по поверхности молока плыл огромный голубой цветок лотоса, словно живая лодка. Когда цветок достиг ее, лепестки раскрылись. В центре цветка сидела ее гуру Гунгама.

— Моя дорогая гуру! — закричала Майя.

Гуру была маленькой, как и всегда, морщинистой, но вся светилась. Кожа у нее блестела, а сари оказалось украшено золотом. Майя заплакала при виде ее, рот у нее открылся сам собой, и, к своему удивлению, она запела. Звезды танцевали. Гунгама подняла руки, и из ладоней потекла вода. Между бровей мерцал крошечный голубой огонек.

Когда песня закончилась, Гунгама улыбнулась. Она развела руки в стороны и словно расправила на ветру кусок черной газовой материи. Он трепетал и отбрасывал огромную тень на землю у ног Майи. А в тени, словно с огромной высоты, Майя увидела Бельгаумский дворец. Во дворе стояли в ряд всадники, и среди них оказался Да Гама, одетый в джаму[33], как индус.

— Отдай ему свое, — показывая на Да Гаму, сказала Гунгама.

В это мгновение Майя проснулась.

Она не колебалась, нет. Она даже не стала одеваться. Девушка нашла в холщовом мешке простую деревянную коробочку и достала оттуда маленький, ничем не примечательный матерчатый мешочек. Она набросила на плечи покрывало и босиком выбежала из комнаты. Покрывало развевалось за спиной, точно так же развевались и ее черные волосы. Майя мгновенно оказалась во дворе. Стук ее босых ног отдавался от стен в тишине.

Все было точно так, как она увидела во сне: люди Шахджи выстроились во дворе в ряд и готовились к отъезду. Да Гама на самом деле оделся в джаму, однако оставил тяжелые сапоги, которые носят фаранги, поэтому выглядел как клоун. Он склонился с седла, чтобы пожать протянутую руку Джеральдо. Небо светлело, оно было безоблачным и серым, а на горизонте розовело. Пели птицы. Майя бежала по белым мраморным плиткам.

— О-хо-хо, кто это? — рассмеялся Да Гама, увидев ее. Некоторые всадники ухмыльнулись, но их остановил суровый взгляд Шахджи.

Запыхавшаяся Майя протянула мешочек вверх.

— Возьми его, возьми его, дядя, возьми, — выдохнула она.

— Что это? — спросил Джеральдо. Казалось, он был готов забрать мешочек из руки Да Гамы.

Майя выхватила его назад и прижала к груди. Она забыла про молодого фаранга.

— Это только для него, — она подняла лицо к Да Гаме. — Просто возьми его, дядя.

Да Гама нахмурился, протянул руку к мешочку, и его большая, грубая рука коснулась нежных пальчиков Майи.

— Что это?

— Секрет, дядя.

Да Гама бросил взгляд на Джеральдо, который пожал плечами и покачал головой. Да Гама подбросил небольшой мешочек, проверяя его вес.

— Какой такой секрет хранит профессиональная танцовщица?

Он уже собрался раскрыть мешочек, но Майя опустила маленькую ручку на его большую ладонь, чтобы остановить его:

— То, что ты сейчас держишь, дорого мне, как жизнь.

Да Гама нахмурился. Она склонилась к нему и зашептала в отчаянии:

— Сохрани это для меня. Сделай мне это одолжение. Я не могу предложить тебе денег, у меня их нет, но я могу дать тебе удовольствие, дядя. Если ты захочешь этого.

Лицо Да Гамы приняло серьезное выражение, глаза горели.

— Не искушай меня, дитя. Я сохраню это для тебя. Не делай глупых предложений. Я могу ими воспользоваться, и что тогда будет с нами?

Майя схватилась за стремя Да Гамы и прижалась лбом к носку его сапога.

— Как мне тогда отблагодарить тебя, дядя?

У Да Гамы запылали щеки.

— Для начала встань. Просто молись за меня. Бог знает, что нас ждет, — мне это потребуется.

Она воздела руки к небу:

— Пусть боги благословят тебя! Да будет благословен твой путь!

В это мгновение Шахджи пронзительно засвистел, затем сразу же выехал через зеленые ворота двора и направил коня на узкую насыпную дорогу, которая вела через озеро. Да Гама повернулся и долго махал.

Джеральдо подошел к Майе и встал в нескольких дюймах от нее, наблюдая за отъездом солдат. Она чувствовала жар, исходивший от его тела на прохладном утреннем воздухе.

— Что было в этом мешочке?

— Теперь он его. Ты должен спросить у него.

Наблюдая за отъездом Да Гамы, Майя напряженно думала. Мысли очень быстро проносились у нее в голове.

«Из огня да в полымя — какая разница? Я могу это больше никогда не увидеть, как и его самого. По крайней мере, они не получат эту дорогую для меня вещь, эти грязные хиджры. Но что они сделают с несчастным фарангом, если найдут ее у него?»

— Я буду молиться за нас обоих, дядя, — прошептала она.

Когда Да Гама исчез в тумане, она пошла прочь и ни разу не обернулась.

* * *

В углу двора сидела одна из служанок. Она кивнула Майе и предложила ей простой завтрак, который готовила. Майя поняла, что сильно проголодалась. Она съела лепешку, затем еще одну.