Наложница визиря

— Будешь, дорогая Люси. И я с удовольствием возьму то, что ты мне должна, — добравшись до двери, он снова улыбнулся, белые зубы блеснули на темном лице. — Если повезет, то тебе это тоже понравится.

* * *

Джеральдо легко нашел Патана, поскольку тот не сдвинулся с места с тех пор, как его видела Люсинда. Джеральдо прислонился к стене и стал болтать с хозяином дома. Он изо всех сил старался быть обаятельным, и это подействовало даже на Патана.

Они говорили обо всем. Начали с погоды, потом перешли на торговлю, политику и на людей, которых знали и не знали. Джеральдо описал Викторио, и Патан слушал особенно внимательно.

— Старик с дурным характером. Я помню его таким, хотя видел его много лет назад.

Дождь продолжал идти, но солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы освещать тяжелые серые тучи изнутри. При взгляде на них становилось больно глазам. Как Джеральдо и надеялся, Патан первым упомянул имя Люсинды, и только после нескольких неуверенных, робких замечаний Джеральдо заговорил серьезно.

— Но вы испытывали к ней определенные чувства, господин, — сказал Джеральдо, словно был искренне обеспокоен. — Может, испытываете и до сих пор?

Патан посмотрел на него и, перед тем как ответить, просто пошевелил губами, словно ему было трудно произнести слова.

— Испытывал. Мне… она нравилась.

— А что вы чувствуете теперь, господин? — спросил Джеральдо. — Может, ненависть? Враждебность?

Патан сверкнул глазами.

— Я чувствую… — он пытался подобрать слова. — Безразличие. А вам какое дело?

— Я принес вам сообщение, господин. От Люсинды. Но я хотел вначале понять ваши чувства.

— Говори!

Джеральдо долго внимательно смотрел на Патана, надеясь, что выглядит искренним.

— Помните, что это ее слова, господин. Я обещал, что передам их вам точно. Люсинда просила сказать: «Я испытываю к Патану такие же чувства, как он ко мне. Скажи ему: я сожалею, что он когда-то думал по-другому», — Джеральдо развел руками и пожал плечами. — «Жестокие слова», — подумал я вначале, но теперь вижу, что вы тоже к ней равнодушны. Так что, может, все и к лучшему, господин?

Но Патан повернулся к кружащимся туманам, молча уставился в их глубину и стоял так, пока Джеральдо не ушел прочь.

* * *

Дождь закончился во второй половине дня. Воздух был наполнен влагой, похолодало. В такую погоду влага и холод забирают все тепло и пробираются в самую душу.

У Люсинды все еще оставалась шаль, которую ей дал Патан. Тот день теперь казался очень далеким. Она набросила ее на плечи, уселась на низкий диван и ждала.

Майя устроилась в углу, снова положила «Гиту» себе на колени и наблюдала за ней.

— Чего ты ждешь? — спросила Майя.

— Хороших новостей. Или плохих, — ответила Люсинда.

Когда в дверь постучали, Люсинда вскочила на ноги и чуть не упала, запутавшись в тяжелых юбках. Но, перед тем как открыть дверь, она остановилась, привела дыхание в норму, поправила волосы и придала лицу невозмутимое выражение.

Ни одна из двух женщин не хотела видеть мужчину, который там стоял.

— От такой встречи человек может лишиться уверенности в себе, — сказал Джеральдо, взглянув на их лица. — Я передал ему твое послание, — тихо сказал он Люсинде. — Как я и обещал тебе, я в точности повторил твои слова.

— И что?

— Он ничего не ответил.

Для Люсинды все закончилось. Может, прошла всего секунда, а может и час, прежде чем она снова обрела способность думать. Наконец, ей удалось заговорить.

— Он ничего не сказал?

— Ничего, моя дорогая кузина. Он казался… взволнованным, — Джеральдо бросил взгляд на Майю, которая смотрела только в книгу, потом взял руку Люсинды и поцеловал ее. — Он не понимает, от какого сокровища отказался.

— Мужчины — дураки, — сказала Майя, не поднимая головы.

— Да, — ответил Джеральдо, которому явно было неуютно. — Да, мы дураки.

Он кивнул Люсинде и вышел.

* * *

В ту ночь, вместо того чтобы спать, Майя с Люсиндой лежали на низких кроватях и разговаривали в темноте. Шахин вместе с ужином принесла новость: они уедут из Коннура завтра и, вероятно, встретятся с Да Гамой, Викторио и Слиппером к закату. И поэтому девушки разговаривали в темноте, как сестры, которым вскоре предстоит расстаться.

Они вспомнили, как впервые увидели друг друга в паланкине, как встретились с Да Гамой, Джеральдо и Слиппером. Они вспомнили Сильвию и долгие объятия брата Фернандо. Они вспомнили разбойников, смелость Да Гамы и Патана. Люси немного поплакала.

Они говорили о Бельгауме и странной магии этого места — о снах Майи, слепой Читре и Лакшми и о дворце на озере. А когда они заговорили о Джеральдо, заплакала Майя.

Они думали о том, что теперь с ними случится, и эти мысли были мрачными. Майя гадала, что с ней собираются сделать евнухи. Она боялась говорить о том, чего ждет.

Люсинда попыталась представить тио Викторио, постаревшего на десять лет с момента их последней встречи. Затем она вслух стала размышлять о том, что означает быть его невестой.

Думать о подобных вещах было трудно, и они чувствовали, как их зовет сон. В темном холодном ночном воздухе они слышали одинокий голос, поющий какую-то странную заунывную песню.