Налегке

Мы держали совет и решили - нет худа без добра; и если уж так случилось, то почему бы нам не отдохнуть с недельку на берегу этого любопытного озера. Иногда его называют Моно, а иногда - Калифорнийское Мертвое море. Это одна из самых своеобразных прихотей природы, но о нем почти никогда не пишут, и редко кто сюда заглядывает, потому что оно расположено вдали от мест, обычно посещаемых путешественниками, и вдобавок до него так трудно добраться, что только люди, готовые на всяческие неудобства и тяжелые лишения, могут пуститься в столь рискованное предприятие. На другой день мы с утра перебрались в отдаленный и особенно глухой уголок на побережье, где в озеро с горного склона сбегал холодный прозрачный ручей, и там разбили лагерь по всем правилам. У владельца уединенного ранчо, лежавшего еще миль на десять дальше, мы взяли напрокат большую лодку и два дробовика и собрались наслаждаться комфортом и отдыхом. Вскоре мы досконально ознакомились с озером и всеми его особенностями.

ГЛАВА XXXVIII

Озеро Моно. - Упрощенная головомойка. - Опрометчивый поступок нашей собаки и его последствия. - Не вода, а щелок. - Диковинная фауна озера. Даровая гостиница. - Несколько преувеличенные сведения о климате.

Озеро Моно лежит в мертвой, голой, отвратительной пустыне, на высоте восемь тысяч футов над уровнем моря, и окружено горами высотой в десять тысяч футов, вершины которых всегда окутаны тучами. Это безмолвное, безлюдное, безотрадное озере - угрюмый житель самого угрюмого места на земле - не блещет красотой. Окружность его - миль сто, вода - скучного сероватого цвета; в середине торчат два острова, или, вернее, складки растрескавшейся, обгорелой, вспученной лавы, похороненные под пеленой пемзы и пепла, под серым саваном мертвого, угасшего вулкана, чей обширный кратер захвачен и пленен озером.

Глубина Моно - двести футов, и его ленивые воды так насыщены щелочью, что стоит - раза два окунуть в него и отжать самую заношенную рубашку, и она окажется не менее чистой, чем если бы побывала в руках искуснейшей прачки. Пока мы жили на его берегах, стирка не затрудняла нас. Мы привязывали накопившееся за неделю белье к корме нашей лодки, отъезжали на четверть мили - и дело с концом, оставалось только отжать его. Достаточно было смочить голову и слегка потереть, чтобы белая пена поднялась на три дюйма.

Вода эта не полезна для ушибов и ссадин. Пример тому - наша собака. На ее коже было много болячек - больше болячек, чем здоровых мест. В жизни не видел такого шелудивого пса. Однажды, спасаясь от мух, он прыгнул за борт. Но это оказалось ошибкой. С таким же успехом он мог бы кинуться в огонь. Щелочная вода впилась во все болячки сразу, и он на хорошей скорости двинулся к берегу. При этом он лаял, и повизгивал, и подвывал, - и к тому времени, когда он выбрался из воды, на нем не осталась живого места, ибо изнутри он весь облез от натуги, а снаружи его начисто ободрала щелочь, - и, вероятно, он горько сожалел, что ввязался в такое дело. Он бегал и бегал по кругу, и рыл когтями землю, и хватал лапами воздух, и кувыркался то через голову, то через хвост с поразительным искусством. Эта собака, вообще говоря, не отличалась экспансивностью - напротив, нрав у нее был скорее степенный и уравновешенный, - и я еще ни разу не видел ее такой оживленной. В конце концов она пустилась через горы со скоростью, - как мы прикинули, миль этак двести пятьдесят в час и, видимо, бежит и поныне. Это произошло девять лет тому назад. Мы каждый день поджидаем ее - не вернется ли хоть то, что от нее осталось.

Белый человек не может пить воду из озера Моно, потому что это чистейший щелок. Говорят, что окресные индейцы иногда пьют ее. В этом нет ничего невероятного, ибо все они лгуны чистейшей воды. (За этот каламбур дополнительная плата будет взиматься только с тех, кому требуется объяснение его. Он получил высокую оценку нескольких умнейших людей нашей эпохи.)