Нахимовский Дозор

– Точно не читали? Вы ведь Темный, первостатейный, вам раз плюнуть. – Филипп понемногу остывал, но ему было неловко, что его, морского офицера, дозорного, облеченного доверием самого Агния, призванного следить за соблюдением закона Иными… позвольте, это же опять продолжение грез!.. Неужто его мечтания – открытая книга для любого? Положим, Лев Петрович – не любой, а проницательный следователь, но нельзя же так… прикладом по голове – голова может треснуть!

Нырков не удержался, хихикнул. И смутился еще больше.

– Это вы молодцом. Не каждый способен посмеяться над своими мелкими недостатками, – на полном серьезе сказал Лев Петрович, и это сразу вернуло Ныркову уверенность в себе. Захотелось даже сказать Темному спасибо. – И не благодарите, – продолжил Бутырцев сеанс мыслечтения. – Подумайте-ка, любезнейший, лучше вот о чем. В одном полку вдруг собираются четверо Иных. Четверо! Не в каждом российском городе столько встретишь. Это раз. Второе. Все они – молодые люди. Как только была объявлена война, как только в Крыму наметилась интервенция союзников и нависла угроза над Севастополем, так они дружно возвращаются в полк. Что же вам, голубчики, жизнь не дорога? Жизнь Иного? Живи себе долго, не болей, не старей, добро наживай при помощи своих возможностей. Люби, расти детей или играй по-крупному, плети интриги в столичных салонах. Ан нет! Всех потянуло Родину защищать. Неспроста это, ой, неспроста. Прибудем в Севастополь, обязательно проведем ревизию всех Иных, российских подданных, вплоть до потаенных татарских оборотней и ведьм. И надобно узнать, сколько Иных вместе с союзниками в Крым пришло. Что-то мне подсказывает, что с обеих сторон наберется гораздо больше обычного.

– Так что же тут неясного, Лев Петрович? Если русские – патриоты, то отчего бы англичанам-французам, да хотя бы и туркам не быть патриотами своей страны? Такие же молодые люди, как мы с Родимцевым, так же мечтают принести пользу Отечеству, добыть славу. Это же благородно!

– А Темные? Мы же всегда сами по себе. – Бутырцев был несколько огорошен, что очень порадовало юношу. – Как быть с Темными?

– Честь, слава, чины, должности, богатство – кто же не мечтает об этом? И Светлые, и Темные. Я знаю, что в английской армии чины и должности продаются. Куда прикажете идти младшим отпрыскам знатных семей, которым наследство не полагается? Только в армию или во флот. А у французских молодых людей пример Наполеона перед глазами. Какого могущества достиг одним своим гением!

– Положим, не только гением, – пробормотал себе под нос Бутырцев. – Если бы не этот эксперимент французских Иных с революцией…

Вслух же произнес:

– Что же, Филипп Алексеевич, в ваших словах резон есть. Придется вам поручить ответственное задание.

Начальник Дозора был серьезен, и его подчиненный подтянулся. Возможно, встал бы даже во фрунт, как человек военный, но вставать с повозки было лень, да и перед Темным выслуживаться… фи! Поэтому он только приподнялся и сел.

– По приезде я вас устрою в морской штаб порученцем. Не думайте, что будете мальчиком на побегушках. Посылать вас будут в те места, где тяжко от неприятельского огня. Многие порученцы бывают ранены, да и гибнут частенько. Когда будете развозить приказы на бастионы и батареи – обязательно беседуйте с Иными, которых там встретите. Важно знать их настроение и помыслы. Важно понять, почему они здесь, на этой войне. Войне людей и империй. То же самое надо выяснить в разговорах с Иными союзников.

– Как же мне с Иными противника встретиться? Кроме как в бою.

– Не обольщайтесь, Филипп Алексеевич, мы в осажденный город не воевать едем. Поэтому будем встречаться с европейскими Иными, будем что-то обсуждать. То есть будут встречи и поездки друг к другу – политик. Придется надевать личины, чтобы бывать в лагере противника, проезжая через позиции. Думаю, мы с начальниками других Дозоров договоримся, как это лучше делать. Буду брать вас с собой, вы – человек впечатлительный, тонко чувствующий, умеете расположить к себе других молодых Иных. Побольше болтайте о том, о сем, слушайте, что вам говорят. Ваши наблюдения – пища для моих размышлений.

Филипп поскучнел:

– Доносительство недостойно…

– Это не доносительство! – тут же перебил его Бутырцев, очевидно, ожидавший такого возражения. – Это ваше видение и ваши соображения на случай, если я, старый пень, что-то не увижу своими стариковскими глазами. И если будете не согласны в чем-то с моими оценками и выводами, то будьте добры, выкладывайте ваши возражения. Это не просьба, это приказ.

– Как изволите, – вынужден был согласиться Нырков. Но все же не выдержал, фыркнул будто бы сторону, но так, чтобы Темный услышал: – Стариковскими, как же. От таких глаз ничего не укроется. А меня на побегушках…

– Филипп, вам говорили, что вы – заядлый спорщик? Хотите, чтобы за вами всегда оставалось последнее слово?