Наизнанку. Лондон

– Я не понимаю, о чём ты говоришь! – то ли прохрипел, то ли прокаркал раненный.

Вмешался Макс.

– Не важно, понимаешь или нет. Что-то ты знаешь. Окуляру виднее. И ты сейчас напряжешься и расскажешь всё, что знаешь. И что не знаешь, о чём только догадываешься, тоже расскажешь. Это понятно?

Маленькая теплая ладошка дотронулась до спины комтура.

– Макс, пожалуйста, мне очень важно. Он же теперь никуда не денется.

Отказать Соне после того, через что она прошла, было невозможно. Макс помог подняться Эребу, отвел его в угол, усадил. Соня устроилась рядом с Греем.

– За что ты со мной так?

В мутных серых глазах не осталось и намёка на былые чувства. Или их и не было никогда? На Соню смотрел абсолютно чужой человек.

– Ты должна была выпустить меня на свободу.

Макс бежал по коридорам штаб-квартиры. Скорее, скорее добраться до дяди и всё ему рассказать. Маленький кулачок крепко сжимал вороново перо.

Он влетел в кабинет без стука. Старейший нахмурился, собрался уже отчитать сорванца. Но увидев, как сияют его глаза, как бережно он прижимает к груди перо, как не терпится поделиться своей жутко важной новостью, Виттор поманил Макса к себе, усадил на колени и принялся слушать.

– Ты представляешь, я был в птичнике. И мы играли… ой, ну то есть тренировались с Аликом.

– Когда же ты уже начнёшь проявлять уважение к его древнему имени?

– Прости! Тренировались с Маляком аль-маутом Третьим, – старательно выговорил будущий комтур. – И вот, когда мы кувырк… то есть отрабатывали приём, у меня в руке очутилось вот это!

Макс гордо протянул дяде перо.

– Я сначала жуть как испугался! Думал, я случайно вырвал. Сделал Алику больно, обидел его. Я протянул ему перыо, хотел извиниться. А он, представляешь, он клювом ткнулся мне в ладошку, ну, вроде как пододвинул перо ко мне. Понимаешь? Он специально! Он мне его подарил! Кусочек себя подарил.

Виттор ухмыльнулся в густые усы.

– Таких подарков не каждый удостаивается.

– Ты тоже так думаешь? Я теперь знаешь, что хочу? Я хочу такую татуировку. Вот здесь, на шее. Перо. Будет же здорово, правда?

– Правда! Но давай только немного подождём, хорошо. Пять лет – не самый подходящий возраст для татуировок. Согласен?

Макс задумался. Насупил брови. Потом кивнул.

– Согласен, немного рановато. Я подожду. А пока я буду звать себя Перо Маляка аль-маута Третьего!

– Не длинновато? – Виттор изо всех сил старался не рассмеяться.

Макс снова нахмурился.

– Пожалуй. И что же делать?

– Тут я тебе помогу. Ну-ка, слезь на минутку.

Старейший достал толстенный том, полистал его, нашел нужную страницу. Снова усадил Макса на колени.

– Гляди.

Со страницы на маленького новиция смотрело лицо без лица. Огромные чёрные крылья ангела, рваные лохмотья балахона, костлявые крючья рук.

– Кто это?

– Это Азраил, он же Маляк аль-маут, ангел или вестник смерти. Его ещё называют «тот, кому помогает Бог».

– Ух ты! Это же мой Алик!

– Ну, можно сказать и так.