Найти в Нью-Йорке

Глаза отца закатились, он вспоминал, потом он немного пожевал губами.

— Забавно, как мы забываем некоторые вещи.

— Хочешь поесть?

Отец покачал головой:

— Это не для меня. Я уже попил своего яблочного сока. — Его глаза теперь были закрыты, но он улыбался, показывая желтые десны. — Ты ведь знаешь, что у нас происходит?

— Нет. Ты о чем?

— Это мое последнее дело.

— Тут все серьезно, папа.

— Я знаю, что серьезно, — сказал он шепотом. — Мое последнее дело, и мне выпало заняться им вместе с сыном. Что может быть лучше? — Его отец нажал на «болевую кнопку», посылая дополнительную порцию вдогонку за той, которую только что получил. Повышаешь дозу, хочешь все больше и больше, а потом — зависимость. — На твоем месте я бы сегодня же спустился в эти сточные трубы, до того как ребята из местного полицейского участка все-таки решатся туда полезть. Они не станут ползать по трубам. Они приведут экскаватор, вытащат трубы из земли и станут осматривать каждый дюйм. Но тебе лучше забраться туда первым: думаю, это будет ничем не хуже.

Его голова слегка откинулась, он быстро впадал в забытье. В дверях снова появилась Венди.

— Сейчас я его обмою, — прошептала она. — Пока он не чувствует, что я его шевелю.

Рэй кивнул:

— Как он?

Сиделка разорвала пакет с антисептическими тампонами. Затем подошла к ногам кровати. Рэй последовал за ней.

— Почки почти не действуют… он теряет вес… — стала перечислять она. — Кажется, я понимаю, о чем вы спрашиваете.

— Я спрашиваю именно об этом.

— У него крепкое сердце, но сейчас это ему не помогает. Руки у него тоже по-прежнему сильные. Бывает, что все затягивается… но я бы сказала — неделя, может быть — десять дней.

— Он мало ест.

— Он выпьет апельсинового сока, поест йогурт.

— Глория вам рассказала о тех, кто приходил ночью?

Она кивнула.

— Ваш отец никуда не уедет, вы же знаете.

— А как насчет вас? Эти ребята могут вернуться.

Она внимательно посмотрела на него:

— Это моя работа, мистер Грант. Я сижу с умирающими и предоставляю им все удобства, какие могу. Ваш отец очень милый человек. Я мало кого видела из вашей семьи: его жена умерла, у него не осталось никого, кроме вас…

— А что Глория?

— Мы уже попадали в переделки. Вы бы удивились, если бы знали, что нам пришлось повидать.

Она вернулась к постели и приподняла одеяло, обнажив нефростомические трубки, по которым жидкость из почек больного стекала в прозрачные пластиковые пакеты. Не самое приятное зрелище, но еще неприятнее было видеть шрам от диагностической операции, рассекавший торс отца: огромная ножевая рана. Рэй видеть не мог, как плохо она срослась. На своем веку он повидал кое-что и похуже, но раньше это не касалось его отца. Зажав в себе ужас и печаль, он вышел.

*

Подобно многим своим ровесникам, Рэй Грант-старший в свое время устроил в подвале мастерскую, где слушал по радио футбольные и бейсбольные матчи, занимаясь всякими поделками и починками. На полках в банках из-под джема хранились шурупы и гвозди; рядом лежали инструменты, которыми он пользовался, делая мелкий ремонт в своих сдаваемых внаем домах, куча всякого мебельного хлама, металлические щиты, коробки с дверными ручками и петлями, жестянки с неизвестными деталями неясного назначения — в общем, та же разрозненная, никчемная дребедень, которая постепенно накапливалась по всему дому, в сарае, на балконе и во дворе. Когда-то он сволок вниз старое кресло с тем, чтобы его укрепить, а после так и оставил внизу: в нем было удобнее слушать спортивные репортажи.