Найти Эдем

Он оттолкнул жену, бросился в комнату, оттуда выскочил в прихожую, ударившись коленом о стул, распахнул дверь и босиком помчался вниз, перепрыгивая через ступени.

Долго шарил в кустах под балконом, порезал ногу осколком стекла и нашел бельевую прищепку и кузов от игрушечного грузовика. На балконе громко и зло плакала жена. В доме загорались окна.

Он посмотрел на луну и побрел к подъезду.

— Надо милицию вызвать, — говорили вверху.

Отныне каждое полнолуние он уходит на кухню, включает свет, садится у стола и курит, курит… Жена грозится вызвать врачей, а он молчит и смотрит на голую стену».

Не знаю. Мне не очень по душе «научно-техническая» фантастика. Мне по душе вот такая фантастика. Даже вроде бы не фантастика, а что-то… В общем, не в терминах дело.

Эта фантастическая миниатюра вернула мне рабочее настроение, и поколебать его не могли ни насморк, ни головная боль. Первым делом я отнес рассказ в секретариат, заглянул на обратном пути в машбюро и авансом выдал несколько комплиментов Шурочке и Раисе Григорьевне. Потом, пользуясь тишиной, угнездившейся в комнате в отсутствии Цыгульского, с ходу написал четыре ответа на письма любителей фантастики и вообще постарался полностью реализовать первую часть знаменитого социалистического принципа «от каждого — по способностям, каждому — по труду». В результате своей активной деятельности бумажный айсберг на столе основательно подтаял. Состоялись у меня и полезные разговоры в отделе писем и в отделе информации, и телефонная дуэль с руководством комбайнового завода по поводу увеличения количества призов победителям задуманной мной викторины.

В итоге, вечером я возвращался домой с приятным ощущением не напрасно прожитого дня. «Срывай день», — так, кажется, советовал Гораций? Это приятное ощущение не стерлось в длинной и нервной очереди за колбасой, и не пропало в толкотне за свежим хлебом. Я сохранил его до самого дома и легко взбежал на свой второй этаж, прижимая к боку полиэтиленовый пакет с гастрономической добычей. Дверь квартиры Рябчунов была распахнута настежь, в прихожей горел свет, на стуле, словно брошенный впопыхах, лежал женский плащ, свисая рукавами до пола, а из глубины квартиры доносились охающие рыдания Марины. Я, не мешкая, вошел в прихожую соседей, заглянул в комнату и обнаружил сидящую в кресле Марину с расплывшейся от слез косметикой на лице и стоящего у окна хмурого Бориса в распахнутой штормовке. Марина мяла в руке носовой платок, Борис курил и стряхивал пепел прямо на роскошный желто-красный полосатый палас. Я оглянулся. Дверь в Костину комнату тоже была распахнута настежь и там тоже горел свет, но Кости там, кажется, не было.

— Что случилось?

Плечи Марины затряслись от рыданий, а Борис, не глядя, ткнул окурок в горшок с кактусом, нервно дернул узел галстука и мрачно ответил:

— Костя пропал.

Я опустил пакет на пол и сел на диван.

— Когда?

— Вчера утром ушел в школу, потом, видимо, появился, сумка лежит. Борис мотнул головой в сторону Костиной комнаты. — Мы с Машей были на работе, пришли вечером…

— Мы уже и в милиции… — прорыдала Марина, с отчаянием глядя на меня. — Ни записки, нич-чего-о!..

— Вы с ним не ссорились? Не качали права, на психику не давили?

Борис растерянно пожал плечами.

— Вроде нет.

— Какая психика? — воскликнула Марина. — Мы и общались-то только за ужином. Он вечерами из комнаты своей не выходил, я на кухне, а Боря лабораторные всю неделю проверяет. Какая психика-а?..

Печально, когда плачет ребенок, но еще печальней — когда плачет женщина. Я вспомнил слова Ларисы о пассиях и чтении стихов в подъездах и высказал соответствующее предположение.

— Какая любовь? — с плачем воскликнула Марина. — Из комнаты ведь не выходил, какая любовь?..

— А у одноклассников не спрашивали? — продолжал допытываться я, стараясь выяснить как можно больше, прежде чем поделиться своей информацией.

Борис опять закурил, сунул обгоревшую спичку в карман штормовки.

— Был я сегодня в школе, говорил. И с учителями, и с ребятами. — Он устало потер лоб. — Ничего.

Я смотрел на растерянных соседей и размышлял. Марина едва заметно шевелила губами, словно неслышно шептала заклинания или молитву, словно неслышно взывала к кому-то… К заступнице-троеручице? «Ты спаси меня, Царица-свет Небесная! Сохрани меня, Микола многомилостивой!..» К милосердному Аллаху? К Буддам и бодхисатвам, сострадательным, всеведущим, одаренным пятью родами зрения, любящим покровителям всех живых существ?.. «О Будды и бодхисатвы, да не умалится могущество вашего сострадания к нему. Охватите его милостью своей, не дайте живому существу попасть во власть злой кармы…»