Найди меня в Поднебесье

Елена долго пила и умывалась ледяной водой, сполоснула в ручье испачканную кровью косынку, промыла ногу. Потом разрыла лесную подстилку и легла, свернувшись клубком в корневище дерева, поодаль у ручья. И быстро уснула.

Рассвет разбудил ее холодом. Путешественница откинула шерстяное одеяло, огляделась и вздрогнула — из-под капюшона болотного цвета на нее уставился заинтересованный, чуть раскосый глаз.

— Д-доброе утро, — стуча зубами от холода, сказала она.

Девушка решила, что ее нашли туристы.

Капюшон шевельнулся, из-под него появился второй глаз, а следом и все остальное. Человек отбросил плащ, поднялся и подбросил в практически остывший костер хворосту. Раздул угли. Огонь заплясал, озябшая девушка протянула к нему руки, потерла друг об друга.

— Бачигоапу! Аясину? — выдал человек. (Доброе утро! Как вы себя чувствуете?)

Елена удивленно подняла брови:

— Банихан… эмммм… Ая… эпи аясиамби…(Спасибо… Хорошо…)

— Суэ гэрбусу уй? — поинтересовался незнакомец. (Как вас зовут?)

Девушка вспомнила словари и монографии, что лежали на рабочем столе.

— Елена… — вымолвила она. — Суэ гэрбусу уй?

— Четим! — бодро объявил незнакомец. — Бамадижид нагамо. (Странствующий музыкант)

— Четим… — Елена с трудом подбирала слова. — Сумбивэ эчиэ отолиаи…(Я не понимаю)

— Хаядиади дичису? — не отставал тот.(Откуда вы?)

Много лет занятий лингвистикой пошли на пользу. Елена солидное количество времени посвящала изучению вымирающих языков. Она знала элементарные фразы на индейских языках, бегло изъяснялась на ульчском и нанайском, особенно глубоко проштудировала объемные труды, посвященные языку народа оджибвеев.

Теперь она слушала речь, представляющую собой странную смесь нанайской речи, сдобренной древними оджибвейскими словами. Благо, через слово, но понять хоть что-то, и даже ответить она могла.

— Вы понимаете по-русски? — сделала девушка попытку. — Суэ русский хэсэвэни отолису?

— Русский хэсэвэни? — Четим наморщил лоб. — Ми гвиинави о хэсэвэни…(Я не знаю такого языка)

— Да вы что, издеваетесь?!

— Эчиэ отолиаи! Гиванадиджи! (Не понимаю! Сумасшедшая!)

Тут из-за спины послышалось фырканье. Елена оглянулась.

С десяток птиц, распевавших на дереве утренние песни, с недовольным шумом взлетели, спеша убраться от источника перепуганного визга.

На Елену оценивающе глядели маленькие черные глазки-бусинки в обрамлении рыжего меха. Вазашек спросонья почесывал когтями мохнатую грудь, зевал, демонстрируя острые желтоватые зубки, и подтягивал желтые полотняные штаны.

— Тихо! Тихо, говорю! — Четим перехватил Елену в попытке отползти в костер. — Да успокойся ты!

Существо с неуклюжим человеческим торсом и головой, напоминающей помесь крысы и суслика, обиженно и гордо пожало плечами и отвернулось.

— Вы кто такие?! — закричала Елена.

Четим недоуменно посмотрел на нее, хотел было говорить, но тут девушка снова бросила взгляд на Токуса и потеряла сознание.

— Эктэни! Хей… Эктэни… (Женищина…)

Елена пришла в себя, ощутила на губах вкус крепкого питья, и перед ней сфокусировалось обеспокоенное лицо чарангиста. За его спиной маячила мохнатая морда. Девушка приподнялась, потерла лицо ладонями. Вдруг мохнатый зацокал тревожно и дернул Четима за плечо.

— Сиривам! Хэ! — приказал Четим, указывая Елене на корневище.(Прячься!)

Девушка повиновалась и отползла к теплой ямке, устланной травами.

Четим натянул небольшой, но мощный лук, который носил за спиной. Токус выхватил нож из-за пояса. Под пригорком послышался шорох, среди мха замаячил сухой пучок травы. Вазашек заорал что-то, подобрал камень и метко швырнул его в пучок. Четим присоединился к воплю товарища, пнул с пригорка другой камень. Шорох снова повторился и постепенно затих.

Чарангист опустил лук.

— Тварь трусливая! Уходим отсюда! Еще приведет своих…

И путники дружно уставились на Елену, дрожащую в корневище дерева. Девушка поймала себя на том, что царапает ладонями древесную кору, и, кажется, уже получила несколько новых ссадин. Она сцепила руки перед собой и нервно улыбнулась.

Елена знала оджибвейский и нанайский языки, по меньшей мере, настолько, чтобы не запутаться в словах и продуктивно вести диалог. Совмещала она слова двух практически несочетаемых языков на уровне интуиции. Правда, ее терзали подозрения, что заданный одним из первых вопрос «А что это за крыса?», вряд ли поспособствовал доброжелательному отношению к ней вазашка. С Четимом разговор кое-как налаживался.

— Суэ…хэсэв… инааджимо гэрбусу? — тщательно подбирая слова, осведомилась она у чарангиста. (Что это за язык?)

— Нани до хэсэвэни, — отвечал он. — Гетэ хэсени. (Это язык людей. Старый язык)

Затем чарангист принялся разъяснять ситуацию Токусу. В ответ вазашек только фыркнул:

— Вот так-так! Надо же, вымирающие языки, видите ли! Да с какой звезды эта дамочка свалилась?!

— Успокойся, Токус, не ерничай, — задумчиво протянул чарангист. — Боюсь, она действительно «свалилась» не из соседней деревни.

— Да по мне хоть с Горы пришла! А нам идти надо! И позавтракать вначале. А вообще, она, похоже, просто свихнулась.