Найди меня Шерхан

Он заводит мне руки за голову, коленом раздвигает ноги и придавливает своим весом. Целует жадно, рвано, так что я сама начинаю задыхаться, а потом обхватывает ладонями лицо и шепчет сипло:

— Не боишься? Я не буду нежным, Агата, не умею.

Вглядываюсь в его горящие глаза. Почти черные, зрачок полностью затопил радужку. Тугие мышцы напряжены, провожу руками по плечам. Его тело еще лучше, чем я думала.

Рубашку мы сняли, платье шелковой лужицей лежит на полу рядом с рубашкой. Арсен не стал искать молнию, просто разорвал его на спине по шву. Так что из одежды сейчас на мне только цепочка с кулоном и мои волосы.

Держусь за шею и тянусь губами к смуглой коже. Это не загар, он всегда такой. Прихватываю губами возле плеча, медленно продвигаюсь к шее и чувствую, как каменеют под руками и без того твердые мышцы.

Он восхитительный на вкус, кажется, я даже облизываюсь. Арсен смотрит на меня совсем ошалевшим взглядом, а я зарываюсь руками ему в волосы и откидываюсь на спину. Он с глухим рычанием наклоняется ко мне, но я упираюсь руками в широкую грудь. Жду, когда он сфокусирует на мне помутневший взгляд и говорю одними губами:

«Будешь…»

И выгибаюсь дугой от глубокого поцелуя-укуса.

***

 Просыпаюсь раньше и крадусь в душ, чтобы не разбудить Арсена. Мы уже неделю живем в загородном отеле, который Арсен полностью выкупил сначала на три дня, потом продлил еще на два дня, потом еще.

Ему мало, он смотрит на меня такими же голодными глазами, а я на седьмом небе от счастья. Рассматриваю себя в зеркале — все тело в багровых пятнах, укусах и царапинах, это следы любви Арсена, у меня слишком нежная и белая кожа, а он слишком неистово меня любит.

Быстро принимаю душ и иду на кухню. Хочется с утра вкусно накормить своего мужчину, все это время он вставал раньше и готовил мне завтраки. Точнее, сначала будил меня, чтобы поздороваться — это так мы с ним называем утренний секс, — а потом готовил.

Сооружаю сэндвичи с индейкой, салатом и помидорами. Теперь остается только подогреть их на гриле, и я делаю себе кофе. Отпиваю глоток, вспоминаю, как мы пили кофе после нашей первой ночи, и внутри сладко тянет от воспоминаний.

Отец говорил, почему Арсена стали называть Шерханом. Во-первых, из-за особого «нечитаемого» взгляда — никогда нельзя разгадать, что он чувствует, его глаза всегда смотрят холодно и бесстрастно.

Во-вторых, из-за того, что с конкурентами — а иногда и с партнерами — в бизнесе он ведет себя как настоящий тигр с пойманной добычей. Играет, забавляется, то подбрасывая вверх, то таская из стороны в сторону. Теперь я знаю, что он и в сексе ведет себя так же.

У меня несколько дней дико тянули все мышцы и ломило тело. Он говорил правду, у нас все было по-взрослому. Арсен изводил меня ожиданием и томлением настойчивыми, агрессивными ласками, пока я не выбилась из сил. И тогда я стала по-настоящему его. Резко, жестко, как он и обещал. Без поблажек.

У него явно сорвало предохранители, он что-то говорил, а я ничего не слышала из-за оглушительной, жгучей боли. Я даже кричать не могла, связки словно задеревенели. Арсен увидел мои слезы и опомнился, его лицо в этот момент я запомню на всю жизнь.

— Что же ты молчишь… — и потом молнией сверкнувший взгляд. — Прости, прости, моя маленькая, моя бриллиантовая девочка…

Но я представить не могла, что на месте Арсена был бы кто-то другой. Так яростно сдерживающийся. Так осторожно двигающийся. Так бережно обнимающий.

«Мон Шерр, если ты не умеешь быть нежным, значит в мире просто не существует нежности…»

Ямпольский позвонил своему партнеру, Ринату Маркелову, и попросил освободить для нас загородный отель. Я так поняла, отель принадлежит этому Ринату. И мы с утра сразу поехали сюда.

Арсен подходит сзади и притягивает меня к себе, вдавливаясь всем телом. Я запрокидываю голову, и мы целуемся.

— Доброе утро! Моя бриллиантовая девочка сегодня кормит меня завтраком?

Разворачиваюсь к нему, указываю на сэндвичи и беззвучно говорю, стараясь, чтобы вышло разборчивее:

«Вкусно».

Он обхватывает ладонями мое лицо, трется небритой щекой и мурлычет в ухо:

— Мне другое вкусно, я тебя хочу на завтрак.

Мы уже так «завтракали» на столешнице несколько раз, и «ужинали» тоже. Я уступаю ему, сама уже соскучилась с ночи. Потом мы завтракаем по-настоящему, целуемся, Арсен рассказывает, куда сегодня пойдем гулять.

— Сейчас, только включу телефон, надо сделать несколько звонков.

Он старался отключать телефон, чтобы нас никто не трогал. Сразу же вразнобой звучат разные оповещения, он открывает одно, и у меня пересыхает во рту.

Его лицо становится похожим на гипсовую маску, он сам весь будто каменеет, взгляд застывает. Я пугаюсь, заглядываю в его глаза и вижу, как оттуда медленно уходит жизнь. Они смотрят на меня, но там нет ничего кроме пустоты и безразличия.

Арсен поднимает голову и говорит куда-то в сторону, его голос звучит глухо и безжизненно.

— У моего сына вчера был день рождения. А я забыл…