Найди меня, любимый

Саймон подошел поближе. Слуга был в комнате. Он стоял у дверей. Из-за его спины Саймон разглядел толстого напыщенного человека в одежде пастора. Этот неприятный субъект размахивал руками, обращаясь к двум дамам, сидящим перед ним. Двое джентльменов у окна кивали.

— Я могу свидетельствовать, что бред Лили Кристиан во время лихорадки, которой она болела в прошлом году, был весьма необычного свойства, — пообещал доктор.

— А я могу привести перечень странных событий, произошедших в Ист-Хайтворде с тех пор, как в Хайкрос приехала Лили Кристиан, — поддакнул констебль.

— О, преподобный Баксби, то, что она делала, — греховно, совершенно греховно, — запричитала рябоватая молодая особа, восхищенно глядя на пастора. — Я так боюсь того колдовства, о котором вы мне рассказывали. Я уверена, что именно она виновата в том, что я упала и сломала ногу, и этот случай с бедным Хартвелом…

— Успокойся, Мэри-Энн, а то ты опять свалишься в обморок. — Госпожа Фортхэм опасалась, что дочь вот-вот начнет икать.

— Вы правы, Мэри-Энн, я уверена, что она наложила на пашу деревню заклятие. Я представлю этому факту такие неопровержимые свидетельства, что колдунью сожгут на костре немедленно!

— Ох, — вздохнула девушка.

— Почему она вечно разговаривает со скотиной? Что это за конь, с которым она говорит, как с человеком, и на котором не может ездить никто, кроме нее? Что это за непонятные создания привезла она с собой из Нового Света? Да в тех землях дикари якшаются с дьяволом и всякими там своими идолами! Один бес знает, чему она там научилась, на этих своих островах! Кто расскажет, что там у них за чудовищные обряды? Они там даже людей едят!

— О-ох!

— Мэри, Мэри! Успокойся! — воскликнула госпожа Фортхэм.

— А как можно объяснить легкость, с которой им удалось бежать? — продолжал вопрошать преподобный Баксби. — Той самой проклятой ночью она вскочила своему колдовскому коню на спину и улетела в небо. Громы и молнии сопровождали ее в пути к тому месту, куда отнесло ее волшебство. Никого не смогли мы найти. Ни одного слова о них не услышали. Ни одной весточки ни от единого смертного! Словно растаяли в воздухе. Мы имеем свидетеля в этом самом доме, свидетеля ее дьявольской похоти. Чтобы сбить нас с пути истинного, послана она была в наши края силами ада! Разве не наша святость причина того, что Господь избавил наше святое место от порождения сатаны?

— Она и в воде не тонет! Потому что колдунья! Разве не пользуется она дарованными ей сатаной чарами для обольщения ближних? — неистовствовал преподобный. Затем, сложив на груди руки, он обратился к врачу: — Вы осматривали Лили Кристиан. Видели ли вы на ее теле отметку дьявола? Это было бы неоспоримым доказательством ее виновности.

— Ну, — задумчиво протянул врач, — я бы смог отыскать эту метку, если бы мне удалось осмотреть ее вновь.

— Да, доктор. Ведьмы достаточно хитры, чтобы прятать проклятые метки, оставленные дьяволом. Но Лили Кристиан не сможет упорствовать, если я применю верные методы убеждения. Немногие выдерживают, когда им сжимают голову кольцами или тычут иголками тело, кроме, конечно, тех случаев, когда дьявол прочно вселяется в грешниц и делает их нечувствительными к боли. Не сомневайтесь: не успею я начать, как она, ее брат и сестра будут гореть на костре!

— Как вы смеете! — Саймон Уайтлоу ворвался в комнату. Присутствующие остолбенели. У преподобного Баксби душа ушла в пятки. Он понимал, что на этот раз в своих увещеваниях зашел слишком далеко.

— Да, сэр. Вам за многое придется ответить. Я требую объяснений! — обратился Саймон к Барклаю;

Тот положил жирные ноги на низенькую скамеечку и молчал, исподлобья глядя на нахального мальчишку.

Тогда Саймон повернулся к святому отцу и двум джентльменам рядом с ним. Когда он заговорил, голос его звучал отдаленным эхом голоса отца. Так Бэзил Уайтлоу говорил, представляя дело тех, которым намеревался дать последний шанс снять с себя обвинения.