Найди меня, любимый

— Когда мы найдем детей, мы пришлем за вами, Мэри Лестер. И спасибо вам за ценные сведения о Хартвеле Барклае.

— Не за что. Смотрите, как бы под дождь не попасть. Не знаю, удастся ли вам добраться до деревни, пока не начнется ливень. Я бы предложила вам остановиться здесь, но у нас только одна кровать, к тому же кухарка из меня никакая. Никогда ничего не готовила раньше, кроме жидкой овсяной кашки для младенцев. Да и в Хайкрос я всегда ела со слугами. Мне много не надо — кусочек хлеба, сыра и капельку браги, чтобы согреться перед сном. Молли считает каждое полено, — вздохнула нянька.

— Спасибо, мы лучше остановимся в Стратфорде. Постараемся успеть до дождя, — ответил Валентин.

— Уже холодает. Зима не за горами. Страшно подумать, что им нечем укрыться от непогоды. Вы проведете ночь в Стратфор де, а затем направитесь в Ковентри, будете там их искать?

— Нет. Не думаю, что найду их севернее. Не могли же они петлять, если к вам ведет прямая дорога. А в Лондоне их скорее всего не было. Ни один из тех, к кому они могли бы обратиться в столице, их не видел. Мы поедем на запад, вдоль главного пути, идущего от Лондона. Направляясь сюда, мы спрашивали про детей в каждой деревушке, но так ничего и не узнали. Никто не встречал их. Известно только, что они взяли повозку и пару волов, так что они должны были проезжать по дороге, но тем не менее их никто не видел. — Валентин натянул перчатки. — На этот раз мы отправимся в Оксфордшир и Бакингемшир, возможно, они поехали через Оксфорд. Вот так.

— Да, дети могли поехать этим путем. Даже если они побывали в Лондоне, а затем отправились на север, то могли взять западнее. И поехать к Оксфорду. Там о них, вероятно, знают. Они могли поехать на север; до перекрестка дорог, а потом мимо Бакингема и Тауцестера. Вам надо немного срезать где-то между Бэдфордом и Лавелским аббатством. Если они когда-либо проезжали там, вам скажуг. Мой Бог, много же вам придется изъездить дорог!

— Мы найдем их, — пообещал Уайтлоу-старший.

Мэри Лестер стояла на пороге, глядя вслед трем удаляющимся всадникам. Но вот кавалькада скрылась из виду. Вздохнув, женщина вошла в дом. Где могут быть дети?

— Сколько нам еще ехать, Лили? — Дульси дрожала от холода и с тревогой вглядывалась в сгущающуюся тьму.

— Сколько раз нам придется оставаться на ночь в глухих местах, где ни одной живой души не встретишь? — вздохнул Фарли, поправляя ярмо на волах.

— Похоже, мы никогда отсюда не выберемся, — добавил Фэрфакс. — И честно говоря, не очень-то хочется с кем-то встречаться.

— Что это с тобой, Фэрфакс? — Тристрам покачал головой. — Такой большой — и раскис совсем.

— Во-первых, потому, что мы здесь чужие, а во-вторых, потому, что если мы кого и встретим, то скорее всего разбойников, — ответил за брата Фарли. — Знаешь, приятного мало. Не посмотрят, что мы бедные, ножом по горлу — и все.

— Не пугай Дульси, — рассердился мальчик.

Тристрам с тоской посмотрел на стайку птиц, поднявшихся в небо.

— Эй, Фарли, тебе не кажется, что за нами кто-то наблюдает? Может, это разбойники?

— Все может быть, — пожал плечами Одел. — Вот так крадутся они за нами всю дорогу. Или нет, наверное, в этом лесу охотников много. Ну, которых королевская стража вечно ловит. Забивать дичь в дворянских лесах — самое милое занятие, если, конечно, держать ухо востро.

— Эй, Фарли, я слышал, будто умные люди делают у повозок двойное дно. Как ты считаешь, не прогуляться ли нам с господином Тристрамом и стариной Рафом по лесочку? А потом мы все дружно сядем на дичь, и королевские ищейки, если мы их встретим, ничего не заметят.

— Не отказался бы, — вздохнул Тристрам. Перед его мысленным взором возникла жареная куропатка.

— А волки в этих лесах есть? — Глаза у Дульси от страха стали как тарелки.

— Мне кажется, прошлой ночью я слышал вой, — сказал Тристрам, не обратив внимания на знаки, которые подавала ему старшая сестра.

— Прракк! Волки! Уууу! — подхватил Циско. Дульси завизжала от страха. Колпачок, подхватив ее крик, нырнул Тилли под юбку.

— Я знаю, что ты не шутишь, Тристрам, — сказал Фэрфакс, почесывая светлую бороду. — Мне тоже прошлой ночью показалось, что за нами кто-то крадется.

— Возможно, это дикий кабан. Что-то с тобой не то, — добавил Фарли, взглянув на позеленевшее лицо Тилли.

— Она цветом похожа на зеленые бобы. — Дульси уже забыла о своем страхе.

— Ее укачало, — заявил Тристрам.

— Укачало в телеге? — захохотал Фэрфакс.

— Какая разница, телега или корабль? Движение одно и то же, что на телеге, что на корабле, — с видом знатока пояснил паренек. — Туда и обратно. Вверх-вниз. Вот и внутри у тебя все падает вверх-вниз, туда и обратно.

Лили, ехавшая верхом на Весельчаке, смотрела на брата с растущим раздражением.

— Полагаю, ты все и так очень подробно объяснил, — заметила она, и братишка понял, что допустил промах. Тристрам пробормотал извинения, продолжая наблюдать за сестрой. После смерти Ромни Лили была необычно молчаливой и бледной. Тристрам слышал, как сестра плачет по ночам, и утром глаза у нее всегда были красные.