Найдется все (СИ)

— Ас-саляму алейкум… здравствуйте, — произнес он негромким голосом. Внешность и характерный акцент вкупе с приветствием выдавали в незнакомце выходца с Северного Кавказа. Не то из Чечни, не то из Дагестана или Ингушетии. Попришкин в вопросе не разбирался и точнее сказать бы не смог.

— Чего тебе? — вопрошал хозяин джипа недружелюбно.

— Ну… слышал я, здесь человека хорошего обижают, — пояснил чернявый голосом, преисполненным грусти как будто за всех хороших людей, хоть раз обиженных в этом мире, — ведь это нехорошо, когда добрых людей обижают. Особенно вдвоем на одного.

— А ты вообще кто такой? — насупился амбал, — валил бы отсюда…

— Умаром Амирхаттабовым меня звать, — вежливо отвечал чернявый, — зря вы хорошего человека обижаете…

Похоже, только имени с фамилией и не хватало для полного впечатления.

— Слышь ты… Умар-Амир… как там тебя, — хозяин джипа еще пытался сохранять нахрап, но уже с трудом, — этот что — дружок твой, что ли?

На последних словах он ткнул пальцем в сторону Попришкина.

— А пусть бы и так, — голос Умара прозвучал уже заметно тверже, — нехорошо это…

— Ну блин! — вырвалось недовольное изо рта амбала. Заметно обескураженным выглядел теперь и его хозяин. Обескураженным и… неужели, испуганным?

— Слышь ты, Амирхаттабов, — были его слова, — тогда… забирай-ка своего дружка… и валите оба.

Валеру он буквально вытолкал из джипа. А уже пару секунд спустя машина тронулась, увозя парочку лихих людей прочь.

«Только с черными проблем не хватало», — успел Попришкин услышать напоследок. И почему-то догадался сразу, что речь шла вовсе не о неграх.

— Спасибо, — со вздохом облегчения молвил он, протягивая Амирхаттабову руку, — прямо жизнь мне спасли.

— Да не за что, — флегматично молвил чернявый, ответив на рукопожатие, — я вообще с занятий возвращался… на архитектора сюда приехал учиться, нравится мне ваш город. Шел себе в библиотеку. А тут прохожий меня встретил, попросил помочь. Я думаю, чего бы не помочь… человеку хорошему.

На прощание Валера снова поблагодарил своего спасителя… хотя и уже чисто из вежливости. В объяснение насчет прохожего он не поверил. Как и в то, что очкарик-студент по собственной-де воле, бескорыстно осмелился вмешаться в темные делишки приехавших на джипе людей.

И похоже, неверие Попришкина было оправдано. Уходя, Умар Амирхаттабов зачем-то потрогал ухо. Точно там находился некий маленький, но чужеродный и потому доставляющий неудобства предмет.

Гадать на сей счет, впрочем, не стоило. Удивляться — тоже.

«Не только же мне приходится носить гарнитуру, — подумал Валера, — кто знает, сколько еще клиентов у этого фонда».

V

Наивно было бы думать, что неприятности, связанные с недавно обретенной славой, ограничатся малоприятной беседой в тонированном джипе. Но всю последующую неделю Валера Попришкин позволил себе быть наивным. А еще беспечным аки попрыгунья-стрекоза.

Давешняя журналистка, встреченная в субботу по пути из торгового центра, снова вышла на связь. Да с хорошими новостями: вопрос о вознаграждении нового возлюбленного Мартины был решен положительно. И газета, которую она представляла, жаждет получить с него интервью.

В редакцию той газеты Попришкин, уже нимало не смутившись, поехал прямо в рабочее время. А интервью, что нашептал голос из гарнитуры, оказалось преисполненным романтического пафоса и на редкость жизнеутверждающим.

«Кто сказал, что поп-звезды — это какие-то небожители? — вещал перед диктофоном воодушевленный Валера, — кто сказал, что они чужды простых человеческих чувств? Надо быть безнадежно глупым, чтобы так считать. И не меньшая глупость утверждать, будто звезды… и другие, кто вхож в круг богатых и знаменитых, вправе выбирать себе возлюбленного только из этого круга. Увы, слишком уж он узок. А сердцу не прикажешь. И я верю, что настоящей любви под силу преодолеть любые препятствия!»

Конечно, по возвращении в офис Попришкина ждал вызов в службу внутреннего распорядка. Где, впрочем, он отделался лишь устным замечанием. Ну и, понятное дело, необходимостью объясняться.

Строгая дама средних лет, беседовавшая с Валерой, сама частенько читала ту газету, которой он давал интервью. Как и другую — опубликовавшую снимок Попришкина в компании с Мартиной. О романе одного из сотрудников с поп-звездой она была в курсе. В глубине души Валере даже сочувствовала. И только что напоследок поинтересовалась: «У вас хоть все серьезно?» На что Попришкин ответил предельно уклончиво: «Поживем — увидим». Отделавшийся столь легко, просто-таки приободренный собственной безнаказанность, из кабинета строгой дамы он вышел чуть ли не окрыленный.

Была еще пара интервью. Первое с корреспондентом одного из глянцевых журнальчиков, второе — на радиостанции. Из тех, где большая часть эфирного времени отдана музыке. Трижды тогда прозвучали и песни Мартины. Одна предваряла собой интервью. Другая разместилась точно по его середине. В порядке перерыва, чтобы слушатели не слишком утомились затянувшейся болтологией. Ну и после интервью один из шлягеров едва не закатившейся звезды снова порадовал ее поклонников.