Нагуаль

– Не веришь? – уточнил его брат, деловито склоняясь с отмычкой, сделанной из скрепки, над моими кандалами. Просунул ее в отверстие замка и принялся осторожно поворачивать, полностью сосредоточившись на работе. – Ну конечно, ты же не в курсе, что после аварии было. Когда ты из дома выбежала и за руль села, Хантер же следом за тобой в другую тачку прыгнул и помчался. Потом вернулся один, злой весь, и сказал, что не догнал.

Значит, мои предположения в некотором роде оправдались. Перед катастрофой я действительно вела машину в расстроенном или очень нервном состоянии, ведь просто так люди «из дома не выбегают» и за руль не садятся. Только Джеймс… он же говорил, что не находился рядом в момент, когда я решила уехать, утверждал, что поссорились мы накануне… а его брат уверен, что было наоборот… где здесь правда?

В замке наручников что-то щелкнуло, и я почувствовала, что свободна. Тут же вынула руку, машинально потерла саднящую кожу запястья, а мой собеседник продолжал:

– Только странно, что он эту машину потом не в домашний гараж, а ко мне у мастерской поставил. Ты ведь на черном мерсе уезжала?

– Ну, вроде бы… – неуверенно протянула я и пожала плечами, так как не придумала ничего лучше. В больнице мне рассказывали про подушку безопасности и разбитый автомобиль, вот только цвет и марку не упоминали.

– Ну вот, – с торжеством в голосе выпрямился он, – а Хантер взял «Порше», тот же светлый, и я когда у себя в гараже тачку обнаружил, сразу заметил, что бампер погнут и черная краска на светлой хорошо видна. Что еще это могло означать? Он явно за тобой гнался, на ходу в кювет столкнул, где ты и разбилась, а потом преспокойно уехал и вместе с нами оставался, пока из экстренной службы не позвонили после установления твоей личности. По твою душу, кстати, даже коп приходил. Я ему, конечно, ничего тогда не сказал, но с матерью догадками поделился, а она такой крик подняла! Слышала бы ты, как она меня молчать умоляла! «Кевин, пожалуйста»! Только если коп снова придет, спроси аккуратно у него про эту версию, сама все поймешь.

– Не боишься, что сдам брата?! – удивилась я.

Он задумчиво отложил отмычку на край тумбочки, присел рядом со мной на кровать, взял за подбородок, заглядывая в глаза, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы оставаться на одном месте, не прижимать крепче покрывало к голой груди и не отстраняться. В конце концов, между ним и Фэй что-то есть, и о том, что творится в моей голове на самом деле, он ничего не знает.

– Если бы Хантер убил тебя, я бы никогда его не простил, – произнес вкрадчиво и как-то очень серьезно. – Если придется выбирать, выберу тебя, Фэй. Как ты можешь в этом сомневаться?

Что-то было такое то ли в его взгляде, то ли в тоне голоса… странное… после провала с Джеймсом я уже не доверяла даже своей интуиции, но в тот момент она навязчиво шептала мне: «Посмотри… не видишь ничего схожего? Не замечаешь эту внутреннюю дрожь? Подлинные эмоции, которые он прячет? Почему он зовет тебя замуж? Почему целует после брата? Он не врет. Он верит в каждое свое слово».

Мне невыносимо захотелось в тот момент расстегнуть его рубашку и проверить, нет ли на груди плохо заживших рубцов – так сильно вдруг охватила мысль, что они там будут. Что же такое научилась я вытворять в роли Фэй, что оба мужчины испытывали ко мне не просто желание – притяжение на грани маниакальности? Что если между гремучей ненавистью одного и спокойной лояльностью другого есть нечто общее – это страсть за гранью добра и зла, когда ничего больше не имеет значения? Разве не она заставила Джеймса когда-то позволить написать на себе чужое имя, да не просто написать – врезать прямо в кожу, в плоть, навечно? Разве не ею руководствуется его брат, утверждающий, что интересы любимой ему всего дороже?

– Ты бы прыгнул за мной? – спросила я прежде, чем успела последить за языком.

– Что?

– Ты бы прыгнул за мной? С балкона? С двенадцатого этажа?

Он посмотрел в сторону балконной двери, губы медленно растянулись в ленивую улыбку, будто я предлагала ему невинную шалость: розу, например, с городской клумбы сорвать или стих прочесть любовный. Он мог бы и не отвечать, у меня уже пробежал по спине холодок.

– А ты-то сама как думаешь, Фэй?

– Сейчас речь не обо мне, – я перехватила на груди покрывало, вскочила с постели, обернув его вокруг себя, и огляделась, – убраться отсюда хочу поскорее.

В поисках свежей одежды подошла к платяному шкафу, стараясь выглядеть хозяйкой, уверенно отодвинула створку, только не ту, за которой видела рубашки мужа, а другую. Странно, но там оказались ящики для белья и аксессуаров, точно так же наполненные мужскими вещами. Хорошо, что я стояла спиной к кровати, и выражение удивления и растерянности удалось оставить при себе.

– Что там ищешь? – поинтересовался мой спаситель.

– Да так… – пробормотала я, – почему-то была уверена, что здесь есть кое-какая моя одежда…