Наглая морда

– Прав тот, у кого больше прав. А больше, чем у Босса, прав нет ни у кого. Даже у заведующего Небесной канцелярией. Да не боись ты, прорвемся. У меня с полицией разговор короткий: бац-бац – и в дамки. Пристегнитесь, будьте так добры.

– Хватит болтать, Шимми, следи за дорогой. Скажи, что тебе известно.

– Немного, мой господин. Дубакину во время сеанса стало плохо, он пожаловался на головную боль, тошноту.

– Ни с того, ни с сего?

– Перед этим попросил принести ему воды. Кажется, воды.

– Принесли? Кто?

– Посыльный того самого мецената, что организовал турнир.

– Надо же… Каков сюжетец…

– Ну да. Все игроки сидели в соседней комнате, а посыльный, он же и арбитр, ходил и передавал ходы, сделанные на досках. То есть, игроки не при чем, вне подозрений.

– И сколько их было?

– Двенадцать, сэр. По числу кресел в «красной» клубной комнате.

– Стало быть, подозреваемых всего двое: Малосельский и тот, кто ходил из комнаты в комнату, передавая ходы, арбитр на посылках.

– Осмелюсь возразить. Воду мог отравить кто-то другой.

– Согласен. Бог любит троицу. А что за вода?

– Обыкновенная вода. В бутылке. Нет, кажется, стакан с водой. Или с кока-колой.

– Не густо, приятель. Попросил воды, а принесли кока-колу?

– Вот и я о том же. Странно это. Но полиция, говорят, на всякий случай взяла арбитра под стражу, с утра сидит в кутузке. Он у них теперь главный подозреваемый. Вся надежда на него, чтобы раскрываемость поднять и начальству угодить.

– Понятно. Не дворянина же русского сажать. Но Малосельский, как следует из обстоятельств дела, имел мотив.

– Не хотел отдавать дочку заезжему гастролеру?

– Да нет, дорогой мой Шимми, наследство будущему зятю.

– А-а-а…

– Шимми, ты прямо как ребенок. У вас что, не было уроков криминологии? А причинно-следственные связи? А имущественный вопрос, а денежный интерес?

– Ты прав, Алекс. Как я мог забыть: денежный приз… Двенадцать миллионов рубликов-с.

– Хватило бы на билеты, уехать, улететь из Петербурга подальше, чтобы не нашли. Обосноваться на новом месте на первое время. Хотя бы в Прагу.

– Слабоват аргумент. Но отвергать сходу не стоит. Убивали и за меньшие деньги. Меня больше беспокоит кока-кола. Могли что-то подсыпать незаметно. Он выпил, вкус оригинальный, специфический, не обратил внимания. А потом спасать было уже поздно. Злоумышленник все точно рассчитал.

– Значит, надо искать на кухне или в буфете.

– Похоже на то.

– Шимми, у меня для тебя ответственное задание.

– Слушаю и повинуюсь, шеф.

– Не дури мне голову, какой я тебе шеф. А задание такое: скрытно проникнуть к девице, что заперлась у себя в комнате, и выведать все, что только возможно, поскольку она может дать нам наводку на преступника. А я тем временем побеседую, если получится, с владельцем шахматного клуба, господином Малосельским, пока того не арестовали. Кстати, мы уже приехали. Ты все понял?

– Отчего же не понять, легче легкого: поговорить с девушкой, вкрасться в доверие, это я умею делать лучше всех, потому что кот. Ну, я пошел?

– Чао!

И я пошел.

Глава вторая

Пусть вас, читатель, не смущает, что повествование ведется сразу от двух лиц, как уже было сказано выше, ибо один из нас выступает в облике человека, а другой, само собой, в облике кота. Так сказать, раздвоение личности. По-научному, диссоциативное расстройство идентичности, психологический феномен, когда человек обладает двумя или даже тремя личностями. Три – это уже, по-моему, слишком, так что обойдемся пока двумя.

Девица Варвара оказалась довольно молодой в свои семнадцать лет, пухленькой (видимо, потому и приглянулась знаменитому шахматисту), с курносым носиком пуговкой и ушками, как у мышонка. А глаза! Как у купчихи, которая сидит у самовара, пьет чай и лакомится сладкой помадкой. Нет, не красавица, но тоже ничего себе. Как я попал к ней в опочивальню? – это просто, но вам знать не следует, не положено. Я взял на себя роль доброго полицейского, это располагает жертву к откровенности, особенно, если перед этим над ней вдоволь поиздевался злой полицейский. Действует безотказно.

– Я верю, искренне и безоглядно верю, что ваш папочка не имеет к отравлению вашего любимого человека, с которым вы уговорились бежать, никакого, ровным счетом, никакого отношения. Ведь так?

Ее зареванное личико, со струйками растекшейся по щекам туши, обратилось ко мне, как к спасителю.

– Я умоляю вас, отыщите убийцу. Я заплачу. У меня много денег.