Нагаш непобежденный

Несколько часов спустя, когда бледная луна была почти в зените, другая стая охотников обнюхивала овраг, из которого ушел Узурпатор. Они кружили у скалистого выступа, шипели и переругивались друг с другом на своем странном языке. Как и в любой стае, все решал самый крупный из них, угрозами и укусами заставляя остальных подчиниться. Они тоже направились на восток, опустив влажные носы к самой земле и следуя за странным, неживым запахом Нагаша. Они бежали вприпрыжку, карабкались то на четырех ногах, а то и на двух.

Нагашу удалось ускользнуть из объятий смерти, но не из челюстей постоянной, изматывающей агонии. При каждом шаге, каждом движении его захлестывали волны жгучей, мучительной боли. Ужасные раны его почти не беспокоили — во всяком случае, не сильнее, чем агония, охватившая тело. Он понимал, что это результат использования эликсира. Магическое зелье, созданное из крови и жизненной энергии невинных страдающих жертв, позволяло ему сотни лет сохранять энергию молодости, став ключом к созданию империи, самой могущественной со времен Сеттры Великолепного.

В обычное время эликсир исцелил бы все раны, независимо от степени тяжести. Но тот день, когда под Махраком армия Ламии кинулась в бой, поддерживая царей Востока, и пустила в ход свое странное оружие против него и его войск нежити, стал роковым. Нагаш помнил стену огня и громовой грохот, доносившийся из рядов одетых в черные доспехи воинов Ламии, он видел, как шеренги его солдат-трупов рассыпались в прах. Предатели обрушились на него в миг его величайшего триумфа — священное соглашение было разорвано, власть духовных пастырей и богов-паразитов была сметена, и остался только он, Нагаш Бессмертный.

Медленно спускаясь по усыпанному валунами склону очередной темной горной гряды, Нагаш услышал чье-то свистящее дыхание, прерывистый скрежещущий голос, напоминающий вой ветра, хлещущего по сломанной ветке.

— Ты не бог, — насмехался этот голос. — Помнишь, что я сказал тебе в палатке в Махраке? Ты глупец, Нагаш. Надменный, введенный в заблуждение глупец, решивший, что он равен богам. И посмотри на себя сейчас: безумец, одетый в лохмотья, слепо бредущий по мертвой, безжалостной земле.

Яростно вскрикнув, Нагаш обернулся на голос, нога соскользнула, и он покатился к подножию вероломного склона, сильно ударившись о небольшой валун. Какое-то время он лежал без движения: ноги и руки отказывались его слушаться.

Пытаясь пошевелиться, Нагаш заметил призрачную фигуру, гневно смотревшую на него сверху. Небунефер, хрупкий невысокий старец, одетый в ту же поношенную мантию, что и в день своей смерти. Его голова вывернулась под неестественным углом, осколок сломанного позвонка упирался в туго натянутую кожу изогнутой шеи. Глаза старого жреца, как и глаза Неферем, пылали неприкрытой ненавистью.

— Как низко пал могущественный, — произнес Небунефер. — Ты осмелился назвать великого Птра паразитом? Он создал землю и все, что на ней живет. Та жалкая сила, которой ты обладал, была украдена, вырвана из душ невинных. Все кончено, и последние песчинки в часах почти высыпались.

— Еще нет, старый болван! — прошипел в ответ Нагаш. — Будь ты сейчас из плоти и крови, я бы во второй раз свернул тебе шею! Смотри!

Казалось, что конечности налиты свинцом, суставы, словно заржавевшая бронза, отказывались сгибаться, но Нагаш не сдавался. Медленно, неуклюже он заставил двигаться сначала здоровую руку, а потом и ноги. Спустя несколько минут он, дрожа, снова поднялся на ноги, но Небунефер уже исчез.

— Шакалы! — выплюнул он во тьму. — Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

Нагашу потребовалось больше часа, чтобы подняться на противоположный склон, и все это время он пылал от лихорадки, изрыгая проклятия. Тело не подчинялось ему. Он тащился вперед на голой вере в то, что темная гора прямо перед ним, сразу за вершиной следующей гряды. Она обязана быть там!

Он не сдастся. Он не может потерпеть неудачу. Он законный царь Кхемри, наследник трона Сеттры, а значит, властелин всей Неехары.

Вдоль горного хребта шипел ветер. С легким порывом долетели тихие слова.

— Узурпация — это не законное право, брат.

На вершине горной гряды стоял Тхутеп, подняв лицо к низко висевшей луне. Старший брат, будь он проклят, выглядел умиротворенным, глядя вверх, в сияющий лик Неру. Только кончики пальцев, истертые до обрубков расщепленных костей, выдавали последние, самые ужасные минуты жизни — агонию человека, погребенного заживо в собственной усыпальнице.

— У сильного есть право властвовать, — прошипел Нагаш. — Ты был слаб. Ты не заслуживал трона. Кхемри страдал под твоим господством.

Тхутеп пожал плечами, не отрывая взгляда от луны и неба.

— Такова была воля богов, — ответил он. — Ты был жрецом и князем государства. Ты не хотел ничего…