Наездник

Третья-печатать приказы и распоряжения руководства и доводить их до указанных лиц. Список сотрудников на этом листочке. Все это ждет вечера. Неотложное дело — напечатать вот эти заявки на лекарства и продукты. Закончишь, поднимайся наверх, отдашь кому-нибудь в аптеке, там знают, что дальше делать. Заодно поговоришь с Михаилом Михайловичем по поводу записей в солдатских книжках. Держи ключ. Когда приходишь и уходишь вешаешь его обязательно на стенд в приемной. Он у нас в единственном экземпляре. Если секретарская закрыта, то запасной ключ от нее в пожарном ведре на стенде. Будь внимателен никто без тебя не имеет право входить в помещение архива. Секретных документов здесь нет, но важных бумаг точно хватает. Сейф всегда будет закрыт, тебе он вообще не нужен. К печатной машинке относись аккуратно. Она моя личная, практически новая, чемоданчик от нее под столом. Будешь хорошо справляться, я тебе ее подарю. Рабочий день у тебя укороченный. Приходишь в восемь по понедельникам, средам и пятницам, а уходишь в шесть, если нет срочной работы. В остальные дни разрешаю приходить к девяти. — и маленький ротик изобразил подобие улыбки.

Получив задание, Павел остался в архиве, а Семен с Евгенией, как он ее называл, отправились по своим делам.

— Ох непрост этот еврейчик, с какой злостью зыркал, когда думал, что его никто не видит, впрочем, Евгения Андреевна все чувствует, но, видимо, не придает значения.

Разобраться с печатной машинкой оказалось просто. В сарайчике была старенькая портативная «Москва», которую он починил и продал. Так что как крепятся катушки и переключаются регистры Павел представлял. Вот к работе с клавиатурой пришлось приспосабливаться значительно дольше. Особенно трудно оказалось бить по клавишам. Учился то он печатать на электрических. С грехом пополам удалось. Хорошо, что навык печати на похожей клавиатуре имелся. Через некоторое время дело пошло на лад. Работать пришлось много и у Павла присутствовали сомнения, что кисти и пальцы выдержат. До самого вечера вверх-вниз по этажам выполняя срочную работу. Прекратилась беготня уже в сумерках, когда Семен сказал:

— На сегодня все. Ночевать в архиве запрещается. Напоминаю, что ключ должен висеть на своем месте. Учти, пока ты числишься за отделением, есть и спать можешь там, но во вторник тебя выпишут. Считай, что ты условно принят на должность заместителя главврача по архивной работе с испытательным сроком. Продовольственные карточки и аванс получишь в бухгалтерии в понедельник. Сейчас от руки напишешь заявление о приеме на работу. Кстати можешь написать и просьбу о выдаче подъемных. Только обязательно там укажи, что поручиться за тебя могут Евгения Андреевна и Игорь Петрович. Это пустая, но необходимая формальность.

— Конечно напишу. Только как писать, я не знаю. — Павел развел руками.

— Сейчас я тебе набросаю черновик. Заявление отдашь в отдел кадров сам, а просьбу на материальную помощь я подпишу, и ты с ней пойдешь в бухгалтерию.

— Спасибо, огромное, а можно эти бумаги я завтра напишу, а то за день руки так устали, что трясутся. Боюсь не смогу перо удержать и кляксы понаставлю.

— Хорошо, подготовь к утру понедельника.

То, что Семен планирует гадость чувствовалось. Непонятным оставались какую и когда. Посоветоваться не с кем, разве только подождать Евгению Андреевну и рассказать о предложении своего нового руководителя указать ее гарантом. Пока же надо подумать, как самому выходить из создавшейся ситуации.

После ужина никаких дел не предвиделось и Шатову захотелось посидеть на подоконнике и вспомнить Кристинку. Как там она. Теперь ведь ее не встретишь. Обидно, вроде только все налаживалось.

Лестничные площадки постепенно заполнили курящие, пришлось ретироваться. В архиве он подошел к окну, взобрался на стул и стал смотреть на улицу. Внутренний двор был пуст, лишь изредка пробегали люди в накинутых на белые халаты ватниках.