Наездник (СИ)

  - Значит любой может зайти? - Скучающим голосом спросил другой сопровождающий.

  - Тот, кто знает про ключ. - Павел пока не мог справится с волнением, но это для чекистов было привычно.

  - Почему дверь архива не опечатана? - продолжали сыпаться бессмысленные вопросы.

  - Таких распоряжений не было, - К счастью волосок, про который Павел не сказал, оказался нетронутым. - Отлегло.

  - Ну, открывай.

  Зашли все вместе. Начальник расположился за столом посадив Шатова напротив, а бойцы пошли осматривать помещение, залезая во все углы.

  - Ответь мне пожалуйста, Шатов, на такие вопросы. Тебя не удивила сумма аванса, которую ты получил. - Спрашивающий следил не за словами, а за реакцией допрашиваемого.

  - Нет, я по совету Семена Борисовича написал заявление о получении материальной помощи на вещи первой необходимости. У меня ведь почти ничего своего нет. - Уже обретя уверенность спокойно отвечал Шатов.

  - Так, с этим прояснилось. Второе - зачем брал нитку и иголку на отделении хирургии?

  - Дырку в ватнике зашивал. Могу показать-смотрите.

  Опер взял ватник, ловко его прощупал и вспоров ножом ткань, достал из - под подкладки свидетельство о рождении, сто рублей и несколько квитанций на заказные письма. Прочитав свидетельство и квитанции, начальник хмыкнул и передал Игнатенко.

  - Ничего страшного снова зашьешь. Боец, нашел чего-нибудь интересное? - Роль руководителя перешла к Игнатенко.

  Судя по разведенным в стороны рукам чекиста, ничего интересного он не увидел.

  Дальнейший разговор продолжил, находившийся ранее в тени сотрудник.

  - Где научился печатать. - Спросил он устраиваясь на диванчике.

  - Так, ходил в кружок юнкоров. Я даже сейчас пытаюсь писать статьи, репортажи и посылаю их в разные издания. Я уже отсюда отправил стихи в "Пионерскую правду" в журнал "Наука и жизнь". А мой рассказ обещали напечатать в журнале "Новый мир", меня даже Симонов хвалил. Сейчас жду ответа от Твардовского. Правда обратным адресом указал адрес госпиталя. Хотите, я свои стихи почитаю?

  - Не надо, поэт, лучше сейф открой. - В голосе стало сквозить презрение.

  Только сейчас, Павел заметил, что на гвоздике висит ключ, который он вчера впопыхах не заметил. Судя по внешнему виду это был ключ от железного шкафа. Не показав изумления, Шатов открыл дверцу.

  - Что тут находится, - продолжал спрашивать Игнатьев.

  - Больные сдают ценные вещи на хранение, но что конкретно в коробках, я не знаю. Инструкций по обращению с сейфом мне никто не давал.

  Игнатьев задумался. Конечно надо бы забрать этого мутного парнишку и плотно с ним поработать. Наверняка что-нибудь всплывет, ведь рядом с Семеном Борисовичем работает. Может знает, что. Слишком вольно здесь себя чувствуют сотрудники рыскают везде, мешаются. Ценности содержаться кое-как, никакого почтения к режиму хранения. Больше всего виноват, конечно, Семен, не зря на него сигналы поступают. Ладно, заберем сегодня только еврюгу, а с этим малолетним деятелем пусть разбирается руководство, все равно брать писак можно только с одобрения главного. Его дело доложить. Излишняя инициатива в отделе сейчас не приветствуется, можно и самому загреметь по этапу, а этого поэтишку пригласить к себе всегда можно. Деваться то ему некуда.

  - Слушай внимательно, Шатов. Похоже ты честный парнишка, но у вас завелись шпионы. К тебе ответственное, партийное задание. Прислушивайся, что говорят и делают вокруг, запоминай. Раз в неделю будешь писать мне отчеты. Дело это тебе привычное. Отдашь тому, кто подойдет и скажет, что от Игнатьева. Сейчас спокойно занимайся своей работой. Ключ от сейфа я заберу.

  На этом разговор закончился. - "Уф, пронесло, надолго ли? О такую как я мелочь, руки марать неохота, или бояться спугнуть других?" - подумал Павел.

  В это время, Семен Борисович трясся в воронке и не понимал куда же делись расписки и заявления. Ну не мог же их никто украсть или мог? Ничего, Павла наверняка взяли, не могли не арестовать. Ведь ящики и валюта лежали на самых видных местах, а там, он расскажет все что знает и не знает. Наверняка скоро и за голубками придут, слишком улики явные. Только эти рассуждения ничего не стоили. Наверху уже приняли решение о необходимости раскрытия еврейского заговора и его уже не могло спасти даже давнее сотрудничество с органами. Теперь Семен Борисович организатор расхищения медикаментов и продуктов, а также активный член антинародного еврейского заговора. Улики здесь совсем не при чем. Признание - царица доказательств.