Наездник (СИ)

— Может быть. Не знаю, — неохотно ответила Вера, — Пока он был здесь, я тоже наблюдала нечто похожее. По крайней мере, некоторые картинки, которые я рисовала в голове, он точно принимал. Но это то, что касается меня. Иван пробовал — голый номер, никаких результатов. Его дракон вообще воспринимает, точно пустое место. Третья, из реакций, которые твой Кусака демонстрирует в общении с людьми.

— Третья? — изумился я, — Кажется мы что-то пропустили?

— Вторая — крайняя враждебность и агрессия, — Вера тяжело вздохнула, — И не надо ничего спрашивать. Если это — всё, то я пошла. Дел, говорю, невпроворот.

Трубка загудела. В это раз — окончательно.

Я посмотрел на дракона. Он посмотрел на меня. Трудно представить, что это создание способно проявлять враждебность к кому бы то ни было. А если немного поразмыслить, то к таинственной незнакомке, живущей у Веры. Становилось понятно, почему крылатое создание подарили мне. Становилось непонятным всё остальное.

— Пошли гулять, — сказал я и отправился за палкой и автоматом.

8.

Иван казался совершенно трезвым, точно перед этим мы не успели употребить пол-литра чистого спирта, под ничтожную закуску из консервированных огурцов и резаной грудинки. Впрочем, о чём я? Вся еда оставалась на столе и те несколько кусков мяса, которые отсутствовали на тарелке, ушли не нам, а наблюдателям, собравшимся в некотором отдалении.

Дина не скрывала возбуждения и её взгляд оказался прикован к вожделенной тарелке. Степлер старался сдерживаться, но иногда все его защитные механизмы давали сбой и тогда кот принимался нарезать круги вокруг стола и пел задушевные песни про: "Мяв, мяв, мя-ау!" Один Кусака с явным неодобрением наблюдал за нашим занятием. Однако грудинку употреблял. Правда, первый раз очень долго нюхал незнакомую пищу, отгоняя лапой остальных нахлебников.

Мы расположились на улице. Я вынес специальный раскладной столик, два рыбацких стульчика и поставил немудрёную закуску. Иван притащил несколько банок чего-то экзотического, переданного лично Верой. Сама сестра напрочь отказалась, сообщив, что не горит желанием рассматривать наши пьяные рожи. С её слов, она собиралась вечером выпить стаканчик вина.

Солнце медленно перепрыгивало с одной кроны на другую, окрашивая листву в золотой багрянец, как бы намекающий на близость осени. Ветер шумел где-то в глубинах зарослей и кто-то осторожно хрустел сухими ветками недалеко от места нашего пикника. Впрочем, неизвестный носа не казал, да и оружие стояло не так ужи далеко. Иван пришёл со своим А-91, а я, как обычно с двенадцатым.

— Наливай, — сказал якут и подвинуло свой стакан, — Так чем, ты говорил, всё закончилось?

— Тем же, чем и начиналось — большим дерьмом, — я аккуратно разлил спирт по гранёным стопкам, любуясь переливами солнечных лучей в стекле. Кусака недовольно фыркнул и принялся стучать хвостом о землю, — Нашли машину Егора, а внутри — его, с семьёй. Расстреляли, а потом сожгли. Пока разбирались, что к чему, рванули квартиру Кости. И опять, никто не додумался объединить происшествия в одно целое. Да и то, у Костика полдома обвалилось, попробуй сообразить, что к чему. А Кожемякин наш, Леонид Борисович, на тот момент был в министерстве. Пока прокуратура чухалась, пока МЧСники разбирали завал, прошло полдня. Федьку расстреляли на подъезде к городу, но Федька — тёртый калач: свалил тачку в кювет и начал отстреливаться. Отбился и тут же позвонил нашим. Только тут допёрли, что под нож пускают всю Первую ударную, связались с Кожемякиным и он рванул прямиком с совещания. Я последний оставался и может ещё бы успели предупредить, — я скрипнул зубами и в один глоток проглотил ледяной напиток, превративший горло в скрипучий наждак, — так, бляха-муха, я телефон дома забыл. А у этих уродов крот оказался в управлении. Потом-то мудака нашли, а толку?

То ли от крепкого напитка, то ли от налетевшего ветра, на моих глазах выступили слёзы. Я ощутил, как едкие капли бороздят кожу, оставляя в ней дымящиеся борозды. Кусака внезапно издал протяжный стон и перестал бить хвостом. На плоской морде появилось выражение, напоминающее отчаяние. Иван, молча рассматривающий содержимое стопки, поднёс её ко рту и проглотил содержимое.

— Наши опоздали всего на несколько минут, — я не удержался и стукнул кулаком по столу, — На пару сраных минут! Понимаешь, захват уже можно было проводить, как угодно паршиво — хуже бы от этого не стало. Хуже уже просто и быть не могло. А если бы меня с моими тогда положили, то всем бы только легче стало.

Спирт не брал абсолютно. Стряхнув слёзы, я вновь наполнил стоки и подвинул одну Ивану. Тот взял посуду между ладоней. Словно собирался согреть. Потом поднял голову. В тёмных глазах якута застыла боль. И чёрт возьми, я точно знал, что сам передал ему своё страдание, вынуждая мучиться вместе со мной. Но сегодня был этот самый распроклятый день, а Иван сам согласился прийти. И разделить муку со мной.

— Что с Басмачом то? — глухо спросил якут и поднёс стопку ко рту, — Взяли? Живым?