Наемница

Райт скользнул взглядом по обнаженному плечу и руке. Лэа раздраженно поддернула рубашку вверх, прикрывая татуировку.

– Откровенность за откровенность, – Райт тоже встал с травы. – Я ищу его вовсе не из чувства мести, нет, за это не беспокойся, он твой. Просто у него осталось кое-что мое. И я хочу это забрать.

Лэа оценивающе смотрела на Райта, пытаясь определить, лжет он или говорит правду. Впрочем, какая разница? Рано или поздно она узнает.

Лэа стянула волосы на лбу синей лентой, чтобы пот не заливал глаза при верховой езде, и вскочила на Кариби.

– Мы должны до заката увидеть башни Руин, означающие конец далорских земель и начало аурумской территории.

– Придется скакать быстро.

– Неважно. Мы должны заночевать там.

– Эти Руины когда-то были дворцом магесс. Анаре Хаэл…

– … который они разрушили, чтобы погребенные под ним секреты не достались людям. Я знаю. – Нетерпеливо закончила Лэа. – Люди перекопали там все, но так и не нашли никаких секретов.

Райт пожал плечами и улыбнулся своими васильковыми глазами.

– Кто знает. Может быть, люди искали не так и не там. Может быть, эти секреты спрятаны при помощи магии?..

– Я уже говорила, что не верю в такие легенды, Райт. Не надо меня убеждать. Лучше сосредоточиться на том, чтобы поскорее попасть в Сиан Кром эит Мейблус и вызвать иезекииля.

– Надеюсь, что так оно и будет, Лэа. Надеюсь…

Догорал закат, когда копыта Кариби застучали по каменной дороге, идущей к замку Анаре Хаэл.

Дворец окружала разбитая пожелтевшая стена из когда-то белых кирпичей, выщербленная местами настолько, что через нее можно было перешагнуть. Кирпичи из выбоин лежали здесь же, у подножья стены, раскрошившиеся от времени и залпов пушек, некогда бивших по Анаре Хаэл. Внутреннее пространство поросло зеленой щеточкой травы с выглядывающими глазами одуванчиков. За стеной находился ряд прямых мраморных колонн, стоящих на поясе камня, идущего параллельно внешней стене. За колоннами начинались стены замка, из ободранного, серого, а в тени зеленого ото мха и плесени камня. Посыпанная гравием дорожка вела к четырехугольному зданию, снабженному странными угловыми башнями. Предназначенные для обороны крепости, они, тем не менее, имели странные бойницы, неудобные для арбалетчика, но идеально подходящие для того, чтобы можно было прицельно пальнуть заклятием. Громадные многоярусные окна скалились осколками цветных витражей, слепо щурясь в наступающих сумерках. Дворец не держался на крупных земляных насыпях или наклонных балках. Он просто как влитой врос в свой фундамент, готовясь простоять так еще века и заставляя даже атеистку Лэа поверить в какую-то неведомую держащую его силу.

– Красотища… – Райт восхищенно улыбнулся.

Лэа глубоко вдохнула горьковатый запах одуванчиков и замшелых валунов.

– Надо собрать побольше хвороста. Держать костер.

Райт привязал своего Лотоса и Кариби к одной из раскрошившихся колонн, накинув на нее петлю.

– Почему ты решила заночевать здесь?

– Можно не бояться разбойников. Все обходят это место десятой дорогой, поэтому здесь безопасно.

– Уверена?

– Более чем. И перестань же ты, наконец, всего опасаться. Мы не беззащитные дети, убежавшие из дому. – Хаарский меч поймал блик краснеющего солнечного луча и на миг показался покрытым кровью. – Эта долина безопасна. Ее хранят предрассудки людей. Мы заночуем здесь, а завтра свернем на аурумский тракт. По нему и двинемся в рощу Сиан Кром эит Мейблус.

– Аурумские друиды еще никому никогда не помогали. На что ты рассчитываешь?

Лэа резко вскинула голову, сжав рукоять хаарского клинка, и немного надменно глянула в сине-сапфировые глаза ее спутника.

– Гномы тоже никого не пускали в свои владения. Никогда. Никогда и ни кому не дарили своих мечей. Никому не позволяли жить в их городах.

Глаза Райта странно блеснули. Он отвернулся от Лэа и, быстро уходя, бросил:

– Я за хворостом.

И Лэа последовала его примеру, направившись совсем в другую сторону.

Лэа обошла замок с западной стороны, направившись к его южной части. Под ногами у нее хрустели камни и песок, вперемежку с зеленой травой, оплетающей их и скрывающей следы старой осады. Лэа не верила в существование магии. Она не верила в то, что уйдя из этого мира, магессы не оставили ничего, не осталось даже магических артефактов, как будто кто-то высосал из этого мира все, содержащее хоть каплю магии.